Проклятье музыканта

Вот так, ни много ни мало. Коту.

– Да ты совсем ополоумела, Иса? – обиженно взревел Игнасио. И, видимо, то, что молчаливый рыбак вдруг подал голос, вызвало у хозяйки снисходительную усмешку. Иса повернулась еще раз к столу и, не глядя на рыбу, обронила:

– Ладно, возьму. Но много не дам. Мелковата рыбешка.

Игнасио вышел с хозяйкой в зал, где аппетитно стучали ложками рыбаки, наворачивая с хлебом галлисийский суп. Получил по указанию Исы от хозяина несколько монет и аккуратно спрятал их в карман. Затем, узрев свободное место за самым дальним столом, попросил принести ему рыбного супа и робко поинтересовался, будет ли играть хозяйский сын, пятнадцатилетний Уго.

– А куда деваться, – недовольно буркнула Иса. – Бездельник, только и знает, что бренчать на гитаре. Возьми уж его к себе, Игнасио! Научи делу! На кухне пользы от него никакой: то разобьет что-то, то опрокинет, а недавно маслом обжегся. Бестолковый! Одна музыка в голове.

Игнасио лишь усмехнулся в бороду: не права Иса – и права. Понять ее можно было: растили помощника, а получили бесполезного мечтателя, который грезит музыкой, в тонкой душе которого – мелодии. Но также понимал моряк и мальчишку, ибо сам болел музыкой. Когда-то он тоже мечтал играть, да только отец его, раз отхлестав ремнем, твердо преподал урок: жизнь – это рыбный промысел, а игра на гитаре – пустое занятие.

Слушая, как плачет под гибкими пальцами юноши гитара, Игнасио не мог сдержать улыбку. Пусть играет этот пацан, несмотря на недовольство и крики матери. Талант у него есть.

– Иди-ка сюда, – поманил он его пальцем, когда мальчишка отыграл свой репертуар. Уго охотно подошел, зная, что этот странный рыбак, который приходит в их таверну не ради знаменитого супа, а ради его непрофессиональной игры, попросит дать ему гитару.

– Дай-ка ее мне. – Игнасио пошарил по карманам, вытащил одну монету и сунул ее мальчишке в кулак. – На, купишь потом сластей.

– Ноты… – прошептал Уго, застенчиво и торопливо спрятал монету в карман бридж.

– Ну или ноты, – согласился рыбак. Прикрыл глаза, вспоминая показанные ему недавно мальчишкой аккорды, и робко коснулся струн. Конечно, получалось у него далеко не так, как у Уго, но все же сложилась мелодия – неровная, с фальшивыми нотами, но ведь сложилась же! На сухих губах моряка расцвела счастливая улыбка.

Время пролетело незаметно: вот уже опустел зал, смолк гулкий шум голосов, лишь доносится с кухни покрикивание Исы и щелканье клавиш кассового аппарата: хозяин подсчитывал выручку.