Проклятье Меченого

И подталкивает ко мне конверт. Чисто из любопытства я взял карандаш и приоткрыл пакет. Да, не дешево обходится «любовь» родителям. По меньшей мере сорок купюр, по двадцать пять рублей каждая. Моя зарплата за полгода.

– Любовь – прекрасное чувство. Но причина должна быть более весомая, – заметил я и оттолкнул конверт, – а это заберите немедленно. Документы я изучу. Приходите завтра – получите ответ на ваше заявление.

Отец с удручённым видом спрятал конверт во внутренний карман пиджака, и посетители покинули кабинет. Причина безудержной «любви» выяснилась быстро. По документам выходило, что невеста приходится жениху сводной сестрой, не единокровной. Ей исполнилось тридцать два года, разведена и воспитывает двоих детишек – десяти и шести лет от роду. Дальше – дело техники. Я позвонил районному военкому и выяснил, что потенциальный отец семейства в осеннюю призывную кампанию отбывает на действительную военную службу. Усыновление двоих несовершеннолетних детей позволит ему надолго отсрочить исполнение священного долга.

Вот и вся «любовь».

На следующий день я вернул документы и объяснил причину отказа в досрочной регистрации брака. Каково же было моё удивление, когда через несколько дней я встретил отца жениха, выходящего из кабинета секретаря исполкома Ковалёвой Зои Павловны.

Родитель, словно икону, держал в руках вожделенное распоряжение исполкома с гербовой печатью. Проходя мимо, он взглянул на меня с ухмылкой, как на последнего идиота, и гордо продефилировал к выходу… В моей практике это был единственный случай, когда на сокращение брачного возраста претендовал жених. Может, меня в дальнейшем просто оградили от исполнения столь ответственной обязанности…

Но все дела по сокращению брачного возраста девушек по-прежнему поступали в мой отдел…

Прямо из ЗАГСа ко мне на приём прибыла целая делегация: родители, какие-то родственники и сами молодые. В этот раз причина сокращения сроков бракосочетания не вызывала сомнений. Невеста была этак на седьмом или восьмом месяце беременности.

Я сразу поставил условие:

– Невеста несовершеннолетняя, подруги у неё на свадьбе такие же будут, поэтому могу разрешить этот брак только при условии трезвой свадьбы. Зал для проведения торжества, фотограф, ведущий и музыканты будут предоставлены вам по государственным расценкам, то есть почти даром.

Какой тут поднялся вой! Больше всех причитали родители жениха:

– У нас же родни столько, что ж это за свадьба – не выпить, не станцевать, песен не попеть…

И всё в таком духе.

Но я был непреклонен…

Для такого важного мероприятия Александр Николаевич, мой шеф, договорился с руководством областного треста предприятий общественного питания о предоставлении помещения лучшего в городе ресторана «Свитанок» (по-русски – «рассвет»). Хотя, справедливости ради, стоит заметить, что это был единственный ресторан в городе. Конечно, можно было арендовать столовую. Таковых в городе было несколько. Но первая трезвая свадьба в районе – событие далеко не ординарное.

Фотографа я пригласил из местного фотоателье, а директор ресторана предложил ведущего и музыкальную группу, с которыми он постоянно сотрудничал.

Организовали всё в лучшем виде.

Накануне свадьбы у меня в кабинете снова появился отец жениха. Теперь его сопровождал какой-то дяденька с припухшим от частого похмелья, небритым лицом и красными, как у кролика, глазами.

– Мой кум – Василь, «дружком» на свадьбе будет, – представил дяденьку отец жениха.

«Дружко» Василь подошёл вплотную к столу и обдал меня жутким сивушным перегаром, вкупе с чесноком и ещё какой-то дрянью.

– Петрович, – вкрадчиво промолвил он, – не обижайте кума. Как он будет в глаза родне смотреть. Где ж такое видано, чтобы на свадьбе и не выпить. Не по-нашему это как-то, не по-христиански. Может, какой фокус придумаем. В чайники чего погорячее нальём или ещё как. А? А мы Вас отблагодарим, не сомневайтесь.

– Не надо мне вашей благодарности. Фокусу с чайниками – в обед сто лет. А вдруг проверяющий какой нагрянет – вы хотите меня под монастырь подвести? Идите, готовьтесь к свадьбе.

Мужики, о чём-то тихо перешёптываясь, попятились к двери…

Наступил день свадьбы.

С утра я дорабатывал материалы на предстоящее заседание исполкома, а потому в ресторан пришёл, когда веселье уже было в разгаре.

Хотя слово «веселье» в этом случае совсем неуместно. Ведущий и музыканты, как могли, старались разогреть публику. Ведущий вообще сорвал голос, пытаясь привлечь гостей к различным весёлым розыгрышам и конкурсам.

Однако приглашённые на свадьбу сидели за столами с такими лицами, как будто пришли на поминки. Кто-то нарочито медленно жевал кусочек сала, кто-то с кислым выражением лица потягивал из бокала минералку.

«Радость на Руси – питие есть», – с великим князем не поспоришь.

Меня усадили на почётное место, напротив молодых. Ведущий предоставил мне слово. Я поднял бокал лимонада, поздравил молодых, пожелал семейного счастья на долгие годы и, как положено, крикнул:

– Горько!

Никто меня не поддержал. Только раздался в дальнем конце зала тихий вздох:

– Да уж, горько так горько…