Проклятье Иран

Когда мы свернули за дом с желтыми ставнями, я уже поняла, куда ведет наш путь. Лидия направлялась прямо к моему излюбленному месту – к обрыву.

– Подождите! ― неожиданный призыв заставил нас обернуться.

Зира бежала за нами. Вид у нее был обеспокоенный и немного усталый.

– Куда вы? ― Зира остановилась рядом с нами и положила руку на грудь, пытаясь усмирить дыхание.

– Просто гуляем, ― скривившись, ответила Лидия.

По ней было сразу понятно – она недовольна присутствием Зиры. Видимо, я была права, она хотела поговорить. В голове всплыло лицо умирающего Хильдора. Только не говорите мне, что она собиралась говорить именно о нем!

Я съежилась и нервно закусила губу. Возможно ли, что ее поведение все это время было связано именно со смертью возлюбленного, но не в том ключе, в котором я предполагала до этого? Знала ли она, что я могла его спасти? Винила ли меня за нерасторопность и наплевательское отношение к жизни этого парня?

Если все так, то вряд ли она поверит, что все это время меня грызла совесть за эту ошибку. В отличие от нее, я улыбалась и жила дальше, отмахиваясь от чувства вины каждый раз, когда оно наступало на горло.

Нет, она не могла знать. Никто не говорил ни ей, ни Нирае, что шанс спасти Хильдора все же был. А что, если Зира?

С сомнением посмотрела на драконшу. Она смотрела на меня с нежностью и добротой. Нет, как бы ей ни было жалко Лидию, вряд ли бы она стала меня предавать.

– Не против, если я пройдусь с вами, ― Зира с наслаждением сделала глубокий глоток воздуха и обвела взглядом горизонт. ― За все это время, что мы здесь, так ни разу и не вырвалась на прогулку. Немного отдыха будет полезно нам всем.

Лидия поникла, но возражать не стала. Еще бы, Зира все это время проявляла столько заботы по отношению к ней, что отказать было бы, по меньшей мере, бестактно. Да и мне от ее присутствия становилось легче. Снималось напряжение, царившее между мной и молодой ведьмой.

– Удивительно, ― сказала Зира, оборачиваясь в сторону домов, оставшихся позади, ― как камень и земля соседствуют в этом месте. Эти островки живой природы, которые, словно кляксы на сером холсте, разбросаны по всей горной цепи, и лес, который будто окольцовывает вершины. В горах Динария такого не припомню.

– Вы просто смотрели не с той стороны, ― ответила Лидия, а затем немного призадумалась и добавила: ― Но вы правы, в горах моего клана таких островков было меньше. Нам приходилось спускаться вниз, чтобы засеивать поля, наверху мало чего росло. Дорога всегда занимала много времени, нужно было выйти еще до рассвета, чтобы к обеду вернуться с посевов.

– Твоя жизнь была сложной. Ты привычна к тяжелому труду, и это похвально, хотя и немного грустно.

– Мы не знали другой жизни. Да и грустить нам было некогда.

Верно, если твое выживание напрямую зависит от твоего труда (не считая выкрутасов природы), то вся твоя жизнь превращается в циклическую гонку: работать, чтобы есть; есть, чтобы работать. В нашем мире все было намного проще… Хотя, площадка действия сменилась, а суть, наверное, осталась та же. Ходил на работу, чтобы есть; ел, чтобы были силы ходить на эту самую работу. Но и здесь, и там люди и существа все же умудрялись находить время, чтобы жить. Извечный цикл не мог наполнить жизнь красками и должным смыслом, а вот любовь, дружба, семья ― все это заставляет не опускать руки, продолжать участвовать в этой гонке, не ставя ее одной лишь целью своего существования.

Если подумать, потеря Хильдора для Лидии была намного значимее, чем я представляла ранее. Она лишилась не просто возлюбленного (это, несомненно, тоже жестоко и непоправимо), она еще и лишилась одного из смыслов двигаться дальше. Это страшная потеря, которую теперь будет невозможно восполнить. Вряд ли удастся найти кому-то замену (а если и удастся, то это будет ложь, в первую очередь самому себе). Теряя близких, мы вырываем с корнем часть нашей жизни, заводя новые отношения, мы не перекрываем старые раны, нет, мы расширяем сердца еще больше, выделяя им новое место, которое тоже, по причине ужасных случайностей или по законам жизни, может превратиться в кровоточащую рану.

Наверное, это и приводит многих людей к выбору одиночества. Но в одиночестве мы никогда не найдем истинный смысл. Боясь боли, мы можем лишить себя многих радостей, ради которых воистину стоит жить.

Надеюсь, что Зира и Лидия это понимали. Говорить об этом с ними вслух я не решилась. Думаю, мои слова прозвучали бы бестактно и слишком жестоко.

– Мы пришли, ― сказала Лидия и остановилась почти у самого края обрыва.

– Что ты хотела показать? ― спросила я, в недоумении озираясь вокруг.

Здесь не было ничего нового, что я не видела прежде.

– Показать? ― удивилась Зира.

– Подождите немного, ― тихо сказала Лидия. ― Скоро сами все поймете.

Ее белое платье развевалось под порывами ветра, который своей небрежной рукой трепал и ее некогда ровный пучок, выбивая пряди и заставляя их танцевать замысловатые танцы, спутываясь друг с другом.