Проклятая усадьба

Гуров думал найти Ирину Вдовину в гостиной, но там ее не оказалось. Тогда он поднялся на второй этаж и постучал в спальню супругов, но ему никто не откликнулся – очевидно, хозяйки там не было. Сыщик пожал плечами, подумал и направился в кабинет Вдовина. Тут ему сопутствовала удача – войдя в кабинет, он увидел Ирину Вдовину, сидевшую за столом мужа и изучавшую какие-то документы.

– Извините, что я так вторгаюсь, – сказал сыщик, входя. – Но мне необходимо с вами побеседовать, а найти вас я нигде не мог.

– Ничего, входите, – отвечала хозяйка. – Я тут изучаю… знакомлюсь…

Она так и не сказала, с чем именно она знакомится. Вместо этого убрала все документы в стол, заперла его на ключ и встала.

– Давайте пойдем побеседуем в парк, – предложила она. – Погода такая замечательная, что без крайней необходимости в доме находиться не хочется.

Они вышли из дома, миновали главную аллею, поднялись на каменистый холм, явно искусственного происхождения, и сели на скамью возле небольшого пруда, в тени густых ив, клонивших свои ветви до самой воды.

– Ну, вы видели Игоря? – спросила Ирина. – И Андрея?

– Видел и того и другого, – отвечал сыщик. – Беседа с Игорем Арсеньевичем была довольно полезной, а вот с Андреем – нет. К сожалению, ваш сын продолжает громоздить горы лжи и тем усугубляет свое положение. Тем не менее, думаю, адвокату удастся не сегодня, так завтра добиться его освобождения под залог. Улики против него очень шаткие; по сути, никаких улик. Так что его показания уже неважны. По сути, самое главное я уже знаю.

– Да? – вскинулась Вдовина. – Вы знаете, кто убил Аркадия?

– Нет, имени убийцы я пока не знаю. Но я твердо знаю другое – что ни ваш муж, ни сын к убийству не имеют никакого отношения. Вернее, имеют одно – кто-то очень хочет впутать их в эту историю и предъявить Игорю Арсеньевичу обвинение в убийстве.

– Что вы узнали, умоляю, расскажите! – воскликнула хозяйка.

– Как-нибудь обязательно расскажу, – пообещал Гуров. – А пока, дорогая Ирина Васильевна, ответьте мне на один вопрос. Почему вы утром, во время нашей первой беседы, так упорно меня обманывали?

– Я вас обманывала?! – Глаза Вдовиной широко раскрылись; ее удивлению не было предела. – Когда, в чем?

– Была в вашем рассказе одна небольшая деталь, в которой вы погрешили против истины. Я это еще тогда, утром, заметил. А теперь я точно знаю, в чем состоял обман. Не знаю только одного: зачем именно вам понадобилось скрывать от меня эту подробность.

– Я ничего не понимаю… – растерянно произнесла Ирина Васильевна. Казалось, она сейчас заплачет от несправедливой обиды. – О чем вы говорите? Какая подробность?

– Все-таки не хотите сами все объяснить, – констатировал сыщик. – А ведь умная женщина… Хорошо, я вам скажу, что это за подробность. Рассказывая о том, как садовник обнаружил тело Аркадия и как вы подошли к гроту и сами увидели убитого, вы дважды сказали, что на песке рядом с телом ничего не было. Однако это не так. Там кое-что лежало. Лежало – а потом исчезло. Ну, что, может, теперь скажете?

Лицо у прекрасной хозяйки усадьбы пошло пятнами – в точности, как давеча у садовника Петра Леонидовича. Она немного помолчала, потом искоса взглянула на Гурова и наконец произнесла:

– Я вижу, вы все уже знаете. Ну да, там лежали розы. Три розы с нашей клумбы. И дело не в том, что с клумбы, хотя Петра Леонидовича это поразило в самое сердце… Дело в том… Я решила скрыть этот факт, потому что эти цветы предназначались…

– Для вас? – подсказал Гуров.

– Да, я решила, что для меня, – со вздохом призналась женщина. – Видите ли, Аркадий Ильич последние две недели усиленно за мной ухаживал. То и дело отпускал комплименты… Как я пою, как я тонко чувствую искусство, какая я хозяйка… Руки жал, шуточки всякие произносил… В общем, женщина чувствует, когда она становится объектом мужского интереса. И я думала лишь об одном: чтобы всех этих знаков внимания не заметил муж. Они с Аркадием давние друзья и деловые партнеры. Я в дела мужа не вникаю, но по обрывкам разговоров, которые слышала, я поняла, что наша фирма и банк Аркадия крепко переплетены и что Аркадий знает многое, чего не знает никто.

– А что, Игорь Арсеньевич ревнив? Если бы он узнал о таком ухаживании, то немедленно разорвал бы отношения с Кононовым?

– Нет, Игорь совсем не ревнив. Но он человек с чувством достоинства, и он знает себе цену. И он, безусловно, не потерпел бы измены – ни с моей стороны, ни со стороны друга. Вопросы чести для него выше деловых интересов.

– А почему вы решили, что цветы предназначались именно для вас? Разве Аркадий в ту ночь назначил вам свидание?

– В том-то и дело! – воскликнула Ирина Васильевна, сжимая руки. – То есть он не то что назначил… Но после ужина, когда мы все гуляли, он улучил момент, когда мы с ним оторвались от остальных, и шепнул мне на ухо: «Я должен вас видеть сегодня ночью! Я буду ждать вас ровно в полночь, возле горки».

– Возле горки? А где это?

– Где? Да вот здесь, где мы с вами сейчас сидим. Это место у нас в парке называют горкой.

– Понятно. И что вы ему ответили?