Проклятая шахта. Разгневанная гора

Башня была ветхая. Деревянные двери источены паучком, а некоторые – обиты железом. Очевидно, эта башня служила местом заточения провинившихся послушников.

Мы поднялись на самый верх винтовой лестницы, и фонарик высветил очень прочную и совершенно новую дубовую дверь. Неподалеку находилась лестница, ведущая на крышу. Здесь, наверху, запах серы ощущался сильнее, а площадка перед дверью была завалена пеплом.

Я постучал в дверь:

– Вы здесь, Мак?

– Да. – Голос его звучал глухо, но вполне внятно. – Мы все здесь.

– А мой отец? – шепотом спросила Хильда. Нервный спазм перехватил голос. Видимо, она боялась услышать в ответ «нет». Я взял у нее из рук канистру с бензином и стал отвинчивать пробку.

– Тучек здесь? – спросил я.

– Да, он здесь.

Хильда облегченно вздохнула.

– Поднимитесь на крышу, – приказал я, опасаясь, что она упадет в обморок. – А вы все отойдите от двери. Я оболью ее бензином.

Я облил бензином дверь, израсходовав добрую половину канистры, оттащил канистру к лестнице и отдал Хильде. '

– Отошли от дверей? – спросил я.

– Да, можешь поджигать. Я забрался на крышу.

– Вытяните стремянку наверх, – сказал я Хильде.

Я обмакнул свой носовой платок в бензин и, держа его за один конец, поджег. Когда пламя охватило платок, я швырнул его через люк вниз. Мгновенно вспыхнуло огромное пламя, и я отскочил от люка.

– Вес в порядке, – сказал я и, подойдя к краю крыши, крикнул: – У вас все в порядке?

Мне ответил Хэкет:

– Все в порядке, спасибо. – Голос его звучал невнятно.

Я посмотрел на каменные крыши монастыря. Половины монастырских построек уже не было. Лава неумолимо приближалась к нам. Над вершиной Везувия клубился дым. Сквозь него пробивался тусклый луч солнца, напоминая о наступлении дня. Хильда коснулась моей руки. Ее взгляд тоже был обращен к Везувию, и в нем таился страх.

– О Боже, вы думаете, мы успеем?

– Конечно, – бодро ответил я, совсем не веря в такую возможность.

Лава, казалось, стала двигаться быстрее. Она уже достигла сада, поглотив цветы, виноградник, деревья – все, что там находилось. Очередная часть строений рушилась с треском и исчезала в тучах пыли. Скоро лава достигнет часовни. Мы должны успеть раньше или…

Я заглянул в люк. Пламя гасло, а дверь оставалась целехонькой.

– Нужно добавить бензина, – сказал я.

Но я не хотел спускаться вниз. Мне требовался какой-то сосуд, в который можно было бы налить бензин.

– Дайте-ка мне свою сумочку, – сказал я.

Я открыл ее, налил в нее бензин и швырнул вниз. Раздался звук, похожий на хлопок, и пламя вспыхнуло с новой силой.

Я смотрел на пламя в надежде, что дверь наконец рухнет. Тем временем рухнула еще одна монастырская постройка. Почти вся деревня оказалась погребенной под лавой.

– Дитя Роланд в темный Тауэр пришел.

– Что вы сказали? – спросила Хильда. Оказывается, я произнес это вслух.

Она, наверное, прочла мои мысли, потому что спросила:

– Что происходило с вами до того, как я вас нашла? Вы поймали этого человека?

– Нет, он поймал меня.

– И что? Вы выглядели просто ужасно.

– Ничего.

Ей хотелось поговорить, чтобы скоротать томительное ожидание. Но сейчас я не мог об этом ей рассказать. Все было слишком похоже на то, что происходило сейчас. Наконец пламя опять погасло. Я наклонился вниз и крикнул:

– А теперь вы можете выбраться? Ответа я не услышал из-за рева лавы.

– Они ломают дверь. Я думаю, они сейчас выберутся, – крикнула мне Хильда.

Послышался треск ломающегося дерева. Потом голос Максвелла:

– Мы уже выбрались. Где вы?

– Здесь! – крикнул я.

Мы с Хильдой проворно опустили стремянку вниз.

– Спускайтесь, – велел я ей.

Она стала спускаться, а я, стоя на крыше, увидел, как рушатся последние монастырские постройки, находящиеся непосредственно перед часовней. Лава уже достигла монастырских виноградников, которые подступали вплотную к башне. Я оглянулся назад, туда, где находился Авин, открывавший путь к спасению, и у меня душа ушла в пятки. Два потока лавы по обе стороны Санто-Франциско у входа в деревню устремлялись навстречу друг другу, как бы беря останки деревни в клеши.

– Дик, поторопитесь!

– Иду, – ответил я.

Мы поспешили к остальным, которые ждали нас в коридоре, ведущем в часовню. Пройдя сумрачную часовню, мы увидели Мака, выходившего из трапезной. Его глаза казались белыми на почерневшем лице. Мы невольно остановились, глядя на его неузнаваемую физиономию. Джина в грязном разорванном платье была совершенно не похожа на себя. А Хэкет в пиджаке, надетом на голос тело, поддерживал двух мужчин. Хильда бросилась к одному из них:

– Папа, что с тобой?

Хэкет и я почти одновременно устремились к двери и выглянули наружу, заслоняя лицо руками от обжигающего жара лавы. Снаружи ничего не было: ни трапезной, ни коридора, ни двора, ни арки главного входа. Ничего, кроме груды камней. Лава была от нас примерно в двадцати-тридцати футах.

– В келье священника есть окно, – крикнул Максвелл.