Проклятая комната

— Дела идут хорошо, — так же тихо ответила Рюдегонда, — и все же, знаете ли, чтобы угодить такому требовательному клиенту, как король, мне нужны более тонкие и необычные ткани. А стоят они очень дорого. Мне крайне неловко просить у вас кредит…

— Угождая королю, вы делаете доброе дело и для меня. Моя привязанность к вам не имеет ничего общего с обычной сделкой. Возьмите вот это…

— Ах, мессир, вы самый галантный мужчина при дворе. Кстати, вы меня еще хоть немножко любите?

До Изабо донеся смех Жака де Шабана. Она повернула голову к занавеске, на которой пара отпечаталась китайскими тенями. Тень маршала обняла другую тень — поменьше и пообъемней, их головы слились в поцелуе.

— Как вам не стыдно, глупенькая, задавать такие вопросы?

Вскоре занавеска раздвинулась. Изабо с пылающими щеками быстро опустила глаза, но ей никак не удавалось разобрать цифры на линейке — все они смешались перед ее затуманенным взором. Шаги приблизились к ней.

— Вы здесь надолго? — спросила Рюдегонда.

— Увы, скоро уеду, буду эскортировать королеву Клодину и регентшу Луизу Савойскую. Мы должны встретить короля в Систероне 13 января. Сожалею, что не могу уделить вам много времени, но поверьте, служебные обязанности превыше всего.

С этими словами он сообщнически подмигнул Изабо.

Рюдегонда, смеясь, обзывала его повесой, сорванцом, пострелом, сердцеедом, пока он пружинящим шагом шел к двери.

Когда закрылась дверь, впустившая в магазин немного холода и снежинок, Рюдегонда вздохнула, грустно улыбнулась.

— А вы ему понравились, Изабель, — уверенно произнесла она, задумчиво глядя на закрытую дверь.

Изабо заметила, как задрожали руки на ткани. Она тотчас убрала их, чтобы не увидела хозяйка. Но та, поставив локти на прилавок напротив Изабо, была погружена в свои мысли.

— Давненько не видела я таких искорок в глазах этого нечестивца. Когда-то они предназначались мне, но как же давно это было, да, очень давно. Он все еще очаровывает меня, но это уже не то. Любовь ушла, Изабель, такова жизнь. Я люблю в нем лишь память о его ласках. Работа заняла его место. Я ему всем обязана, и мне не приходится ни о чем сожалеть. Дружба часто дороже всего остального… Он скоро вернется, но не ради меня — ради вас!

Она посмотрела на Изабо. В ее глазах была мудрая нежность, почти материнская. А может быть, то была разочарованность? Изабо отказывалась в это верить. Рюдегонда всегда отличалась прямотой и искренностью. Впрочем, она так прямо и продолжила:

— Не отталкивайте его, если он пришелся вам по вкусу, Изабель. Вы познаете с ним большое счастье… Этого я желаю вам обоим.

— Не знаю, если… — начало было Изабо, лишь бы что-нибудь сказать, однако Рюдегонда жестом остановила ее.

— Та-та-та, не надо, миленькая. Поверьте моему опыту. Он начнет за вами ухаживать, и вы сдадитесь. Ни одна женщина в этой стране не способна оттолкнуть такого мужчину. Другой я бы сказала: берегитесь! Но только не вам, потому что, зная его, я увидела: он вас уже любит. Сумейте воспользоваться этим, и в скором времени вы будете богаты и уважаемы, как я.

Звякнул колокольчик над входной дверью. В магазинчик ворвался ледяной ветер, в проеме возникла причудливо одетая дама. Рюдегонда досадливо поморщилась и поспешила навстречу.

Изабо склонила голову над линейкой. Приход герцогини де Блуа помешал им, но и тех слов Рюдегонды оказалось достаточно, чтобы глубоко взволновать ее. Она никогда и подумать не могла, что способна увлечься другим мужчиной после Бенуа. Она слышала разговоры о мессире де Ла Палисе с тех пор, как переступила порог пошивочной мастерской. Слышала и от Рюдегонды, и от девушек, которые, как она была уверена, не упустили ни одной детали сцены, пользуясь потайным глазком в задней комнате магазинчика. С их слов она воображала его и таким и сяким, но действительность превзошла все ее ожидания. Он с первого взгляда посеял в ней смущение, волнение, растерянность. Такого еще с ней не было, даже при Бенуа. Быть может, это следствие новой жизни? Этого она не знала, но чувствовала, что погружается в нечто неведомое, обещающее счастье. Бертилла и аббат заботились о ней в Нотр-Дам, Крокмитен и нищие почитали ее, Рюдегонда полностью доверилась ей. Все шло как нельзя лучше, несмотря на стужу суровой зимы, обморожение и привязчивый кашель.

Она часто думала об Альбери и Лоралине. Особенно о Лоралине. Ей представлялось, что Франсуа де Шазерона уже нет, и что дочь ее теперь ждала лишь весны, чтобы начать новую жизнь. Она пообещала себе вернуться к ним с наступлением теплых дней. Нелегко, конечно, выдержать гнев девушки, но Изабо все ей объяснит, и, возможно, та поймет, как нуждалась мать в перемене, в возрождении. И тогда, может быть, между ними установится новая связь, Изабо предстанет в ее глазах в новом обличье, окруженная новыми друзьями.

И тут Изабо с изумлением обнаружила, что улыбается, склонившись над тканью, той улыбкой, которая появляется, когда спокойно на душе, когда все мысли хорошие. И если подумать как следует, способствовал этому и интерес к ней мессира де Ла Палиса.

14