Проклятая бухта

Ник проснулся от страшного треска. Койка ходила ходуном. Глаза кололо от засохших слез, нос был заложен – похоже, и во сне он продолжал всхлипывать. Минуту Ник лежал, задыхаясь, в сбесившейся темноте, не понимая, где верх, где низ, ожидая, что в легкие вот-вот хлынет соленая ледяная вода. Потом за дверью застучали торопливые шаги, раздались голоса, и Ник, отстегнув ремень, выбрался из постели. Хватаясь за стены, отодвинул засов – тяжелая дверь тут же потащила его из каюты, а потом ринулась обратно, пытаясь прихлопнуть. Ник повис на ручке, всматриваясь в темный коридор. В тупике у носа мелькали фонари, там кричали и переругивались.

– Мы тонем, да? – спросил Ник пробегавшего мимо матроса. Тот на секунду замедлил шаг.

– Иди спать, мальчик, все в порядке.

Ник вздохнул, хотел спросить, что случилось, но тут из тупика крикнули:

– Ищи старпома! Сбежал! – и моряк, выругавшись, бросился назад.

Холодея, Ник отпустил дверь. Она тут же захлопнулась, едва не ударив его по лицу. Ник отшатнулся и поспешно задвинул засов. Пол накренился, ударил по коленям, швырнул на койку. Путаясь в сбившейся простыне, Ник натянул на голову одеяло и замер, напряженно вслушиваясь, но все глушили гулкие удары сердца и тяжкий грохот волн. Ник не заметил, как заснул, и в следующий раз очнулся, когда в иллюминаторы уже пробивался серый рассвет.

Качка утихла, и было слышно, как кто-то скребется под дверью. В утренних сумерках ночная суета казалась сном, и страх уступил место любопытству. Подкравшись к двери, Ник тихо отодвинул засов. Быстро распахнул дверь и отшатнулся со сдавленным воплем. Перед ним кривлялась нечеловеческая рожа. Седые космы, лицо, как кокосовый орех, гнилые зубы.

– Земля, капитан, земля! – прохрипел старпом, приплясывая, и сипло рассмеялся. – А дождичка-то нет, ясно, штиль! Земля, капитан!

Ник пятился, хватая ртом воздух, пытаясь закричать, позвать на помощь, захлопнуть дверь – но тело не слушалось. Он привалился к косяку, закрыв глаза и чувствуя, как проваливается пол под ногами, – но страшные крики уже удалялись.

Все еще мокрый от пережитого ужаса, Ник поднялся на палубу. «Искатель» бросил якорь в бухте, огороженной двумя пологими мысами. В спокойной воде отражалось небо, полное чаек, нежное и яркое, как перья зимородка. Перед Ником лежала земля, собранная в мягкие складки холмов. Завороженный, он смотрел на медленную реку, вдающуюся в бухту желтоватым пятном. Темный мех леса был украшен яркими пятнами полян. Легкий ветер пах хвоей и мокрой зеленью, и над бухтой несся крик далекой кукушки.

– Нашли, – прошептал Ник. – Нашли! – хохоча во все горло, он бросился к вахтенному, затряс его за рукав. – Нашли!

Матрос не отвечал. Лицо его было мертво, и только губы шевелились.

– Проклятое место, – услышал Ник. – Снова оно, проклятое. Заманивает…

Ник отступил, не понимая.

– Иди в каюту, – сказал вахтенный. – Не надо тебе на это смотреть, – матрос отвернулся и побрел прочь, сгорбившись и шаркая ногами.

– Почему? – шепотом спросил Ник.

– А ты вспомни, – захихикали сзади. Ник обмер, узнав голос старпома. – Ты посмотри на берег и вспомни. Дождик шел…

Ник вдруг увидел холмы в серой пелене дождя. Вспомнил мокрую горсть ракушек в ладони, скользкий холод вялой медузы под пальцами, тихий всплеск летящего по воде камешка. Снова почувствовал, как ему зябко и неуютно. Как тает под дождем радость. Как папино «приехали» начинает казаться злой и непонятной шуткой. Как хочется обратно на корабль, знакомый и теплый, а взрослые все не торопятся, толпятся у шлюпок на берегу.

Небо обложено от горизонта до горизонта; серое море, медленная серая река, и серые сосны. Промозгло и сыро. Ветки стряхивают за шиворот холодные капли, заставляя вздрагивать и ежиться. Видно, что все хотят поскорее разойтись по каютам, завернуться в пледы и выпить горячего чая, но вместо этого молча смотрят на капитана.

– Мам, мне холодно, – сказал Ник. Его слова разрушили тишину, и по толпе пронесся вздох.

– И это мы искали столько лет? – спросил второй помощник. Капитан молчал, и в его непокрытых волосах тускло блестели мелкие капли.

– Здесь идет дождь! – отчаянно крикнул кто-то.

– Это не похоже на рай, – сказала мама с печальной улыбкой.

– Чего доброго, мы здесь подхватим лихорадку, – сказал старпом и гулко чихнул.

Кивнул боцман, враждебно глядя на низкие пасмурные холмы.

– Я испортила платье, – пожаловалась какая-то дама.

– Не самое подходящее место для детей, – заметил учитель. – В лесу наверняка опасно.

Капитан молчал, и тогда старпом процедил медленно и зло:

– Где же твой прекрасный берег, капитан?

– Я не легендарный герой. Я не могу привести вас в рай, – тихо ответил капитан. – Вот земля, которую мы искали.

– Да, ты не герой, – грустно сказала мама, и в ее глазах отразилась капитанская лысина, и страдания от качки, недостойные моряка, и все мелкие слабости, и бог знает что еще.

– Но вам придется стать героем, капитан. Мы должны найти рай.

В руке старпома появилось мокрое черное железо, и Ник почувствовал запах металла, масла, опасности.