Проклятая благодать (ЛП)

Моя спина выпрямилась, когда попыталась сделать так, как он просил. Я моргнула, увидев мишени на деревьях вблизи через прицел. Сняв мою руку со спускового крючка, он поднес ее к маленькому черному переключателю сбоку автомата.

— Предохранитель.

Он потянул мою руку назад. Автомат щелкнул, и он направил меня обратно к спусковому крючку.

— Совмести прицел с яблочком — центральной точкой на мишени. Подожди, пока твоя рука не станет неподвижной, и сделай выстрел.

Я сделала, как он сказал, почувствовав, как его рука сжала мой палец на спусковом крючке и позволила спокойствию пройти сквозь меня.

— Когда будешь готова, спусти курок.

Сосчитав до трех, я нажала на спусковой крючок. Громкий хлопок пули, вылетевшей из ствола, заставил птиц вокруг нас взлететь в небо. Но я едва заметила это из-за внезапной боли в плече. Я отшатнулась, а АК обхватил меня своими сильными руками, чтобы я не упала.

— Добро пожаловать в «отдачу», — сказал он и сухо рассмеялся.

Я моргнула, чтобы зрение сфокусировалось, затем посмотрела прямо перед собой. Был виден след от пули на первом дереве, ближайшем к тому, где мы стояли. Смех вырвался из моего горла, когда увидела, что не попала в намеченную цель — скорее, оторвала кусок от ствола. Не могла прекратить смеяться, на глаза навернулись слезы. Стараясь обрести самообладание, я держала оружие поближе к себе, но это было бесполезно. Давно так не смеялась… Не уверена, что вообще когда-либо это делала.

— Фиби? — спросил АК, но я слышала легкость в его голосе.

Он ослабил хватку, и я повернулась к нему. Он держал руки на моей спине, как будто еще не был готов отпустить меня.

— Выстрел.

Я фыркнула, что только усилило мой смех.

— Я даже и близко не приблизилась к цели.

Я откинула голову назад, когда меня захлестнула очередная волна веселья. Мое горло и грудь болели от смеха. Когда мне наконец удалось успокоиться, я вытерла глаза и посмотрела на АК. Он смотрел на меня, поджав губы, оставаясь неподвижным. Как только я собралась спросить его, что случилось, он шагнул вперед и толкнул меня спиной к дереву позади нас. Меня оцарапала грубая кора. Он выхватил у меня автомат и бросил его на землю. Затем губы АК впились в мои, его язык проник в мой рот. Я застонала, ощутив его вкус на своем языке, такой знакомый и такой желанный.

Его руки скользнули по моим бокам, удерживая меня неподвижно. Я почувствовала его твердость на своем животе и услышала его низкий стон, вибрация от его груди рикошетом прошла через мою. Мой центр стал влажным, когда АК прижался ко мне. Затем он оторвался от меня, задыхаясь и напрягая мышцы.

— Тебе нужно…

У него перехватило дыхание.

— Тебе нужно больше смеяться, Рыжая. Тебе это чертовски идет.

Мои руки дрожали, пока держали его твердые бицепсы. АК отступил назад, потом еще, срывая резинку с волос. Его темные волосы упали вперед, когда он поднял с земли автомат.

— Еще раз, — приказал он и вернул мне оружие.

Я хотела возразить. Хотела бросить автомат и вернуть АК к себе, почувствовать его язык и вкус во рту. Но потом мне пришло в голову.

Он остановился.

Ни один мужчина в моей жизни не делал этого.

— Стреляй, — сказал АК, его голос все еще был хриплым от желания.

Я подняла автомат и заняла позицию, которую он показывал мне раньше. Он постучал носком ботинка по моим лодыжкам.

— Шире. На этот раз тебя не отбросит так сильно.

Я сделала, как он сказал, направив автомат на цель, снова почувствовав АК рядом с собой. И когда я выпустила пулю, то улыбнулась тонким, интимным прикосновениям, которые он использовал, чтобы направлять меня. На этот раз я приготовилась к отдаче, радуясь, что твердо стою на ногах. А затем взглянула на дерево. Там была дыра в основании мишени.

— Я попала!

Он улыбнулся, и это зрелище лишило меня воздуха. Он был так красив, что у меня защемило сердце.

— Ты попала ближе к центру, чем раньше, но так ты не выиграешь никаких призов. Давай снова.

Так и прошел наш день. По крайней мере, до тех пор, пока я не устала и нам не пришлось возвращаться в хижину. АК готовил на гриле, а я развалилась в кресле. Когда мы поели, у меня совершенно не осталось сил, остатки алкоголя в крови все еще крали у меня энергию. Я откинула голову на подушки кресла и погрузилась в сон.

Когда я проснулась, солнце уже садилось, небо было окрашено в розовые и оранжевые тона. Я огляделась вокруг в поисках АК. Он сидел на том же месте, что и почти каждый день, только на этот раз перед ним стояли две пары черных сапог. Обе выглядели изрядно поношенными и обе были измазаны грязью. Зная, что он не заметил моего взгляда, я уже собиралась спросить, кому принадлежат эти сапоги, как вдруг заметила выражение его лица. Это была… грусть. Нет, это было недостаточно сильное слово, чтобы описать то, что выражало его лицо. Это было воплощение боли, лицо, искаженное такой печалью, что и мне стало больно.