Проклятая амфора

После заката он бродил по ночному городу, убеждая себя, что прогулка ему поможет, в то время, как ноги несли его в известном направлении – к капелее²² на окраине. Это было одно из самых грязных и опасных заведений. Помещение кое-как освещали лампы, подвешенные к потолку, и светильники на ножках. Тесно прижатые друг к другу столы почти не оставляли места для прохода. За ними сидели подозрительные личности: пили, играли, бранились и дрались.

– Это ты, Счастливчик? – приветствовал его лысый здоровяк в мятой и оборванной кожаной кирасе, из-под которой торчал подол короткой серой туники. – Мы скучали по тебе.

Главк плюхнулся на лавку напротив него, проклиная себя за слабость. «Ты еще можешь уйти, – билась в голове мысль. – Пока не поздно». А язык уже соглашался сыграть.

– У меня шесть, – ухмыльнулся лысый, обнажая ряд почерневших зубов. – Твой черед.

Рука Главка сжала кости и привычным движением бросила их на столешницу.

– Один!

Через час он очнулся. Пелена исчезла, разум заработал четко, как мельница, из которой вытащили застрявшее зерно. Его со всех сторон окружали хищные оскаленные физиономии. «Капкан захлопнулся, – подумал Главк. – Сколько же я теперь должен?».

– Две мины ²³серебра, – озвучил лысый. – Жду неделю. Ты ведь человек слова, Счастливчик? Не подведи меня.

Тяжелая рука легла на плечо юноши. На мгновение ему почудилось, что острые когти стервятника вцепились в кожу. Он судорожно сглотнул и кивнул.

– Еще вина? – предупредительно осведомился хозяин капелеи, держа наготове кратер²⁴ с дешевым местным пойлом из разных сортов винограда.

– Нет, мне пора.

Главк встал и побрел к выходу, спотыкаясь о лавки и вытянутые ноги пьяниц, валявшихся на полу. На улице стрекотали ночные насекомые, звездное небо было удивительно синим, сказочным, луна сияла серебристым светом. «Я вижу это в последний раз», – тоскливо заметил про себя юноша, возвращаясь домой. Требуемую сумму он не смог бы достать при всем желании: отец не даст, занять не у кого, заложить нечего – драгоценности, доставшиеся в наследство от матери, давно ушли на уплату предыдущих проигрышей.

Остается один выход – покончить с собой. Но так не хочется расставаться с миром, полным красоты! Если он умрет, то так и не узнает, чем закончился трактат Цицерона, не попробует булочек с тимьяном, которые превосходно печет их кухарка, не глотнет фалернского²⁵, не побегает с мячом.

Повезло же Загрею: его папаша увидел проклятую амфору и испустил дух с перепугу, оставив сына богатым. Может, заказать в гончарной лавке похожую да подложить своему старику в спальню? Маловероятно, что сработает. Отец Главка не склонен к истерике, он скорее выбросит сосуд за окно и забудет о нем. Хотя Гелеона тоже нельзя назвать трусом, а все-таки он погиб. Что же сказал лекарь? Разрыв сердца? Вроде нет… Что-то другое… Удушье! Значит, страх ни при чем, амфора действует как-то иначе. И где ее достать?

Глава 10. Избиение Ниобид

На следующий день, едва дождавшись утра, Главк поспешил в общественную баню. Он так нервничал, что не сразу сообразил, куда идти. Здание имело причудливую конструкцию: три независимых внутренних двора вели в мужское отделение, женское и для бедняков. Последним посещение частично оплачивалось из казны, а над входом красовалась выбитая на камне надпись: «Чистота спасает от болезней». Правда, неизвестно, кому предназначался призыв, если посетители, не способные уплатить три обола за парную, не умели читать.

Изучив лозунг трижды, Главк понял, что свернул не туда, обошел стену и уперся носом в ворота, у которых сидела женщина, принимающая деньги.

– Куда ты собрался, господин мой? – недовольно буркнула она, окинув взглядом его дорогой хитон и фиолетовый плащ с вышивкой. – На акробата или разносчика не похож.

– Я… мне… – растерялся Главк. – Заблудился.

– Тридцать шагов налево, – подсказала собеседница. – Больным вход за полцены, если только это не зараза.

Он и впрямь походил на больного: бледный, с трясущимися руками и спутанными волосами. Его лихорадило, стоило вспомнить о долге и прикосновении холодных, цепких пальцев лысого.

Один из охранников вызвался проводить Главка до мужского отделения. У ворот он крикнул:

– Эй, позови-ка лекаря.

– Не надо, я здоров, – пискнул Главк не своим голосом.

Его подхватили рабы, практически доволокли до лужайки, где тренировались борцы, и усадили рядом с большим бассейном. Он умылся и закрыл глаза, чтобы не свалиться в обморок.

– Друг мой! Что с тобой? – из-за колонны вышел Загрей. – Вчера ты был таким веселым!

Главк хотел заявить, что все в порядке, но вместо этого разразился слезами, бестолково бормоча:

– Кости… отец… деньги… лысый стервятник.

– Вот что, принесите нам сюда фиников и немного цекубского²⁶, – приказал хозяин слугам, а потом ласково обратился к товарищу по школе. – Что ж ты сразу не рассказал? Есть способ уладить твои дела.

– Правда?

– Ну конечно! Только он слегка странный.

– Безразлично.

– Ты что-нибудь знаешь о проклятии Ниобы?