Проклятая

А меня захлёстывали желания. Вот я возвращаюсь домой к Арману, наполняю его сокровищницу лучшими тайными манускриптами. Вот я врываюсь в монастыри к святошам и сжигаю их один за другим. Вот я забираю трон у брата, и все-все вокруг смотрят на меня с обожанием. Они любят меня, я больше одинока, и Арман рядом, и он тоже меня любит, и мне стоит лишь пожелать — это сбудется, совершенно точно…

— Госпожа…

— Алиска!

Я вздрогнула и затрясла головой. Поймав меня за руку, Арман, таща на плече неподвижного мужчину, поспешил к выходу. Я заковыляла за ними, всё ещё сомневаясь…

«Ты видишь только себя… Жалеешь только себя…»

Я до крови прикусила губу и сконцентрировалась на жуткой боли в ноге.

Желание не исчезло, но я уже не обращала внимания.

Дымчатые нас пропустили. Более того — мы очень быстро нашли выход. Заходящее солнце тонким, как игла, лучиком вело нас, и мы, наконец, выбрались наружу… И тогда гробницы вздрогнули. Я еле успела, придерживая чокнутого, взобраться раненому Арману на спину, а земля внизу заволновалась, затряслась и выпустила в воздух струю пара. Что было дальше, я не знаю, но люди рассказывают, на месте тех курганов теперь озеро. Конечно же, мёртвое и проклятое. И отчего-то окружённое колючими зарослями.

Ну, это ж бывает с курганами, да?

Чокнутого мы отпаивали в ближайшем трактире, до которого Арман сумел дотянуть. Сам дракон в обнимку с манускриптами («Моя прелесть!») валялся на кровати, не забывая в нужных местах стонать от боли (если ему казалось, что стало уж очень тихо).

— Ведьма, отвяжи меня! — были первые слова чокнутого, когда он смог ворочать языком.

Я без сил опустилась на пол перед привязанным к стулу пленником.

— Ага, щас! Чтобы ты на меня снова с мечом бросился. Нашёл дуру.

— А-а-а-а! — музыкально простонал Арман, сунув нос в очередной манускрипт.

— Я тебя всё равно убью! — непреклонно заявил мужчина.

— Угу, — устало откликнулась я. — Слушай, объясни, за что ты на меня так взъелся? Я в упор не помню твоего брата. А тебя первый раз вижу. Ты, случаем, сам-то не обознался?

— Обознался?! — воскликнул чокнутый. — Да я твою физиономию до последних чёрточек выучил!

Мы с Арманом переглянулись.

— А-а-а, — на всякий случай простонал дракон.

— Это где, интересно? — насторожилась я.

Чокнутый минуту пялился на меня, потом выплюнул:

— У брата в комнате висел твой портрет.

— У брата — это которого я потом убила? — уточнила я.

— Нет, — краснея от натуги, проревел пленник. — Ты его до этого, портрета чёртового, ты… ты..!

Я снова посмотрела на Армана и развела руками. Ну, сумасшедший, он и есть сумасшедший.

— Слышь, мужик, а ты вообще кто? — подал голос дракон. — А то ты как-то не представился.

Мужчина поднял голову и яростно выдохнул:

— Люциан.

Это, конечно, многое объясняло.

— А брат твой кто? — поинтересовалась я, ни на что вразумительнее уже не надеясь.

— Александр, — прошипел мужчина. — Ты не могла забыть его, тварь!

Кружка с мятным настоем выпала у меня из рук и покатилась по полу.

— Он не может быть мёртв, — получилось как-то тихо и хрипло.

Пленник только осклабился — нежить позавидует. Арман перевёл изумлённый взгляд на меня.

— Не может, — шепотом повторила я. — Он жив. Я его оживила. Он дышал, он же дышал…

Скрипнул стул, затрещала верёвка.

— Мерзавка! — прорычал мужчина. И бросился ко мне вместе со стулом — ноги он освободить не смог или не успел. Ничего, мне и рук хватило — когда он крепко вцепился в мою шею. — Сдохни, ведьма, будь ты навеки проклята!

Я бесполезно царапала его руки, рядом что-то кричал Арман.

А потом прямо из досок пола вдруг вырвался чудный такой, сочный побег и пополз-заструился по рукам мужчины вверх, к голове… как раз в тот момент, когда дракон, наконец, оторвал мужчину от меня.

Я отползла к камину, задыхаясь и ощупывая горло. Болело оно нещадно — почти как лодыжка.

Тем временем крики потихоньку затихли, а ещё спустя минуту раздался удивлённый возглас:

— Так значит это правда… ты действительно умеешь это делать… Они настоящие… Я думал, иллюзия…

Я с трудом повернула голову: мужчина, прикрученный к стулу, изумлённо рассматривал связанные виноградной лозой руки. Рядом на полу сидел Арман и с таким же изумлением таращился на меня.

— Алиска, ну ты даёшь…

Я без сил привалилась к стене у камина и бездумно повторила:

— Он не может быть мёртв… Я же его оживила…

— Оживила?! — вскинулся мужчина. — О да, ты оживила, ведьма. Оживила… Ты что, не знаешь, что бывает после общения с такими, как ты? Его забрала инквизиция. Знаешь инквизиторов, а? Они объявили, что он стал как ты — одержимым. А хочешь, расскажу, что делают инквизиторы с такими, как ты? Нет? Не нужно?!

Я сжала кулаки, так, что ногти до крови впились в кожу.

— Но почему? Причём тут он?

Мужчина… Люциан, так? Зашёлся истерическим смехом. Сквозь него я еле-еле разобрала: