Прокаженный

На улице было ясно и холодно. Беспризорные коты попрятались в теплые подвалы, их не соблазняли даже переполненные помойки, но Сарычев верил — весна не за горами. В метро он совершенно машинально направился к открытому турникету и, не нащупав в кармане удостоверения, вздрогнул — нпээсэсаnote 32, блин, только не хватало! Секундой позже он вспомнил свой нынешний статус, чертыхнулся и двинул покупать жетон. Да, похоже, нпээсэсы ему теперь не грозят…

На вахте здания на Захарьевской его уже ждал пропуск, а в кабинете — подполковник Отвесов. Юрий Иванович был круглолиц и брюхат, руки он майору не подал.

— Присядьте, Александр Степанович, — кивнул он на стул. Сарычев присел. Особист некоторое время шелестел бумажками, потом спросил:

— Вот вы здесь пишете, что, когда выскочили к машине, дома никого не было. А что ваша жена делала в это время?

Майор взглянул недовольно.

— Мы с ней не живем.

— Так. — Глаза Отвесова странно сощурились. — И давно это у вас?

— Не так чтобы очень. — Сарычев пока не понимал, к чему клонит Отвесов.

— Ну а дети с кем? — Дотошный подполковник все никак не мог уняться, и майору это стало надоедать.

— Нет у нас детей, и вообще, какое отношение все это имеет к делу?

Отвесов прикрыл папку с бумагами и поднялся.

— Такая вот, майор, история. В Кировском РУВД зацепили на наркоте Султан-Задэ — известного на всю округу педераста. Потом выяснилось, что он болен СПИДом. Так вот, этот пидер засветил вас, Александр Степанович, подробно изложил, что неоднократно имел с вами половую связь.

— Чего? — Сарычеву стало смешно, однако он сдержался.

Отвесов, резко обернувшись, продолжил:

— Опознал вас по фотографии и подробнейшим образом описал внутреннее расположение вашей квартиры. Надо вам сдать кровушку, майор, и немедленно, я уже звонил на Гоголя, там в курсе.

Он потянулся к телефону и, быстро набрав номер:

— Вова, заберешь от подъезда. Эта же машина привезет вас назад. — Он повернулся к Сарычеву и показал редкие, похожие на частокол зубы. — Ну и придется подождать, сами понимаете…

Был он весь какой-то донельзя фальшивый, официально-омерзительный, как это и полагается способному особисту. Ясно чувствовалось, что судьба Сарычева ему до фени.

В лечебнице у майора взяли кровь, отправили ее на анализ, а его самого снова повезли на Захарьевскую и в ожидании результата определили в комнату инспекторов. Ответ не заставил себя ждать слишком долго — еще и стемнеть не успело, как звякнул телефон внутренней связи, и Сарычева попросили к подполковнику. Отвесов встретил майора ледяным спокойствием и без всякого выражения, равнодушно произнес:

— ВИЧ-реакция положительная, СПИД у вас, Сарычев. Это косвенно подтверждает показания педераста. Так что заявляю вам официально, вопрос о вашем пребывании в органах МВД будет решаться на Коллегии ГУВД. Пока все…

Он протянул майору пропуск и кинул в спину:

— Вас известят.

Сарычев вышел на улицу, вдохнул полной грудью морозный воздух и неторопливо подался к Неве. Он был удивительно спокоен, будто известие о смертельной заразе уже ничего не меняло в его жизни. Стоя у каменного парапета набережной, майор внезапно понял, что стал абсолютно свободным. Теперь он ни от кого и ни от чего не зависит. Никакой значимости не представляют для него ни законы, порождающие беззаконие, ни страх, ни условности, ни корысть, да и сама жизнь утратила былую ценность, ее как бы уже отняли у него. Наконец-то он может делать только то, что подсказывает ему совесть. Как там гласит истина из Бусидо? «Кто держится за жизнь — умирает, презирающий смерть — живет».

«Ладно, мы еще пошумим». Чувствуя, что начинает замерзать, Сарычев шевельнул плечами и двинулся по набережной. Он невольно вспомнил все, что знал о СПИДе. Чума двадцатого века… Отсутствие иммунитета… Саркома Капоши… Почивший Фредди Меркури… Припомнилась и сказочная история о возникновении самого вируса — обделенные женским вниманием представители мужского населения джунглей трахали несчастных зеленых мартышек и вскоре сами позеленели от СПИДа — природа-мать наказала, мол, не обижайте братьев (сестер) наших меньших!

Окончательно задубев, Александр Степанович добрался до Горьковской и, решив, что на сегодня впечатлений достаточно, поехал домой. Час пик давно миновал, вагон подземки был полупустой. Сарычев присел с краю, у самого стоп-крана, и от нечего делать принялся, глядя на рекламный плакат, вникать в невиданные достоинства новых женских прокладок. Внезапно рядом послышался какой-то шум, и, повернув голову, майор узрел банальнейшую ситуацию. Четверо блудных сынов гор взяли в кольцо девицу и хором лапали ее с веселыми гортанными возгласами. Кроме Сарычева, происходящее, казалось, никого не интересовало — за излишнее любопытство по нынешним-то временам можно и в рожу получить.

— Бог в помощь, ребятки. — Майор встал и подошел поближе. — Только, может быть, вам лучше подрочить?