Прокаженный

Вместо ответа теплые ладони легли майору на шею. Он почувствовал, что Маша вся дрожит и трепетно, задыхаясь от радости, прижался к ее пахнущим фиалками губам. Нежные женские пальцы расстегнули молнию его комбинезона, требовательно коснулись тела. Сорвав друг с друга одежды, они мягко опустились к подножию туманной стены. Руки их встретились, тела сплелись, и все окружающее для них перестало существовать. Потом, не в силах удержаться, Маша протяжно закричала и вместе с Сарычевым провалилась в блаженное небытие. Когда же они открыли глаза, солнце уже стояло высоко.

Эпилог

I

— Ну что там? — В обычно безмятежном голосе научной сотрудницы слышалась озабоченность. — Юрочка, родной, не томи, скажи мне всю правду…

— Правду? Матку? — хмыкнул аспирант и, с трудом различая окружающее в свете издыхающего фонаря, прошлепал по горячим лужам к входной двери.

— Заходи, Наталья Павловна, посмотри сама. А заодно и попаримся…

— Бельишко сменное не взяла, извините. — Она насмешливо глянула Титову в глаза и сразу стала серьезной. — Ну что там, плохо?

— Да уж хорошего мало. — Чувствуя, что градом начинает катиться пот, Юра скинул рубашку и снова ринулся в наполненное ощутимо плотным, молочно-горячим туманом помещение «заказника».

А дело было в том, что ночью резко повысилось давление в отопительной сети, и старые, еще дорево» люционные радиаторы полопались, превратив хранилище в паровую баню. Куда там Сандунам…

Наконец туман рассеялся, и, присев на краешек отсыревшего стула, Наталья Павловна с тоской во взоре стала наблюдать, как Титов сноровисто убирал тряпкой горячую воду с пола. Глядя на его мускулистую гибкую спину, она как-то сразу забыла о случившемся катаклизме, перестала печалиться и ощутила неудержимое желание прикоснуться к его коже. Однако сдержалась — служебного романа только не хватало. Когда же увидела широкую грудь Титова и бугры бицепсов, то, чтобы отвлечься от нескромных мыслей, надумала проверить положение дел на стеллажах.

Подтащила стремянку и, делая вид, что не замечает горячих взглядов аспиранта, нащупала рукой отвратительно мокрый узел с барахлом и скинула его на пол:

— Юра, посмотри.

Он тут же принялся развязывать тугую влажную тесьму, а Наталья Павловна невольно усмехнулась — интересно, он и в койке такой же исполнительный? Ей вдруг захотелось запустить пальцы в жесткую черную шевелюру, коснуться мускулистой шеи… Томление ее перешло в свою критическую фазу…

Между тем тугие завязки подались, и Наталья Павловна ойкнула. Шаманская парка напоминала видом и запахом мертвого барбоса на проезжей части в дождливый день, а гордость нойды — камлат — был скручен подобно пропеллеру от аэроплана, кожа на нем лопнула, и в целом магический инструмент выглядел совершенно непотребно.

— Жаль, — Юра со вздохом посмотрел на пришедший в негодность бубен, — а я-то хотел спеть тебе Песню духов.

В этот момент стройная ножка в изящной туфельке потеряла опору, старая раздолбанная стремянка зашаталась, и, коротко вскрикнув, Наталья Павловна уютно устроилась в руках аспиранта. Возникло упоительное ощущение его близости, и не в силах больше сдерживаться, она припала губами к смуглой коже, которая была солоноватой на вкус и отдавала сильным, необузданным в желаниях самцом. Сильные, но удивительно нежные руки Титова уже вовсю ласкали тело Натальи Павловны, забирались в самые укромные, наичувствительные места, так что, почувствовав, как где-то в районе копчика начинает разгораться пожар, она застонала и широко раздвинула ноги.

Трижды аспирант тушил его, и наконец гореть стало нечему. Благодарная научная руководительница, нежно прижавшись к Титову, прошептала:

— Юрочка, ты самый лучший!

Не отвечая, он лежал на письменном столе, припечатанный женским телом, и, неотрывно глядя на останки камлата, лежавшие в грязной луже на полу, почему-то горько сожалел о так и не спетой Песне духов.

II

Золотистый солнечный лучик пробился сквозь щель в портьерах, и Сарычев зажмурился. Рядом, крепко прижавшись, лежала Маша. Она повернула голову и нежно коснулась его уха:

— Ты неподражаем!

Говорила она ему это каждый раз, каждый божий день…

— Приятно слышать. — Потянувшись так, что кости захрустели, Александр Степанович поднялся, подмигнул и без промедления направился по своим утренним делам. Сделав по случаю выходного зарядку в урезанном виде, он налил в кошачью миску свежей воды и хотел было пообщаться с прессой, но тут Маша позвала его завтракать. Легко — бутербродами с ветчиной и творогом со сметаной. Не домашними пельмешками с тертым сыром и красным перцем, не колбасной запеканкой с картошечкой и чесночком, не… Зная слабое место супруги, Александр Степанович соврал:

— Ты неподражаема!

Немного поиграл в догонялки с котами и вскоре был откомандирован за красной рыбой и черной икрой. Выходной, как-никак, день празднеств и торжеств…