Пройти через туман

Прикинув, что нам всё равно так и так под этим мостом придётся пройти, предупредил женщин, чтобы за что-нибудь держались, выжал всю доступную скорость из кораблика и бросил его зигзагом, чтобы сбить прицел у мертвяка. Насколько тот умеет плавать, вопрос оставался открытым, ровно до тех пор, пока гигантская туша не бухнула топором в воду, словно снаряд, выпущенный из гаубицы. Если судить, что тело, покрытое природной бронёй, больше не всплыло, то, видимо, плавать заражённые не горазды.

Перестал нервничать, только когда мы выскочили на кластер пригорода, а дальше потянулись совсем уж необжитые берега. Лишь изредка виднелись посёлки и деревушки, но ничего, напоминавшее многоэтажные здания, больше не встречалось. Признаков жизни больше не было видно. Ни иммунной, ни заражённой. Смотрелось это жутковато и наводило на мрачные размышления, которые я успешно гнал от себя.

— Орк, ты, что⁈ Не видишь⁈ — выдернул из медитативного состояния окрик Мамбы, — Смотри!

Крёстная указывала куда-то вверх. Присмотрелся. Точка.

— Что там? Птица! — глуповато спросил я.

— Беспилотник, блин! — раздражённо пояснила негритянка, — Дай винтовку!

— Это карабин…

— Да, всё равно!

Мамба, получив требуемое, упёрла оружие на фальшборт и прицелилась. Отстреляла она половину магазина. Пока меня душила жаба за бесцельно потраченные патроны, Мамба издала ликующий возглас.

— Сбила!

Я не поверил и протёр глаза. Никак не мог поверить, что с пяти выстрелов крёстная сумела сбить небольшой разведывательный беспилотник, висевший метрах в ста пятидесяти.

— Но как? — только и смог выдавить я из себя.

— Уметь надо, — расцвела собеседница белозубой улыбкой, — Да, закрой, рот. Дар это такой.

— И такие дары есть? В смысле, которые влияют на точность пули?

— За пулю не поручусь, но мой дар влияет на меткость, вроде как чувствуешь, когда нужно нажать на курок…

— На спусковой крючок.

— Эээ… Что?

— Говорю, правильно называть не «курок», а спусковой крючок или спуск…

— Слушай, крестничек, — тепло улыбнулась мне Мамба, — Ты чего сегодня занудный такой? Винтовка не винтовка, курок не курок. Чего такой недовольный-то?

Я дёрнул плечом. Послышался свист. На противоположном береге грохнул взрыв, разметав деревянную постройку.

— Ложись! — заорал я.

Добавил скорости, стремясь быстрей проскочить опасный участок. Первой вскочила Мамба, азартно захохотав, показала в небеса неприличный жест. Заподозрил, что эта негритянка отбитая, ещё когда она запрыгнула на горящий БМП, но вот что настолько только сейчас понял. Снова над нами просвистел снаряд, но упал гораздо ближе в воду. Нас всех обдало брызгами. Непроизвольно втянул голову в плечи. Естественно! Это не укрылось от Мамбы.

— Не жмись, крестничек! Свой не свистнет!

И это было чистой правдой. Свой снаряд, своя пуля… Ты их никогда не услышишь, потому что они летят быстрей скорости звука. Сослуживцы шутили, что слышишь только удар пули о собственную голову. Ясно, что проверить на практике достоверность этого утверждения никто этого не мог, но похоже на правду. По нам выпустили тридцать снарядов, это, скажу вам, от души! Отнеслись к нашему теплоходику на подводных крыльях со всем почтением. Оставалось ломать голову, кто это такой щедрый по нам стреляет и чем мы ему так насолили. Стреляли наугад. Видимо, только поэтому по нам не попали. Беспилотник, который приземлила Мамба, скорей всего, выполнял функции корректировщика огня артиллерии, потому-то гаубицы и лупили в белый свет как в копеечку. Тем не менее с десяток упал так близко, что нас обдало брызгами. Отвык я от боевых действий, каждый раз после близкого попадания внутри всё сжималось, но нужно было вести корабль. Больше некому и я вёл.

После того как проскочили, все перевели дух, а ко мне поднялась Ильинична, принёсшая поесть горяченького. Пока я стучал ложкой, размышлял, что только с пенсионеркой и установились нормальные отношения. С Аней ещё, но беспризорница мне что-то вроде незнакомой племянницы.

Пока я наслаждался горяченьким, ароматным супчиком из рыбной консервы, гречкой с тушёнкой и отвлекался досужими размышлениями, пропустил ещё один сюрприз. Речной трамвайчик проскочил сопку, и Дарина Ильинична вскрикнула:

— Ой! Там танк!

В голосе пенсионерки слышался неподдельный страх и стало понятно, что танк не в виде памятника на постаменте. Вскочил, роняя еду и разбрасывая нехитрые столовые приборы. Нет. Это был не танк. Это была хорошо знакомая шведская боевая машина пехоты, предназначенная для войны в суровых условиях севера.

— Ложись! — только успел заорать я.