Пройти через туман

— выключить газ, электроприборы, затушить печи, котлы;

— закрыть плотно двери и окна;

Взять с собой:

— имеющиеся средства индивидуальной защиты;

— запас продуктов питания и воды на два дня;

— личные документы, ценности и другие необходимые вещи;

— погасить свет и предупредить соседей об угрозе атаки оружием массового поражения;

— выйти на площадь Трёх Вокзалов и подойти к ополченцам, для получения помощи. Если по каким-то причинам, вы не можете дойти до площади Трёх Вокзалов, подойдите к любому вооружённому патрулю ополчения. Если вы не можете выйти из-за агрессивных заражённых, выбросьте из окон простыни, чтобы вас эвакуировали подразделения гражданской обороны.

Сообщение начало повторяться, а я посмотрел на Ильиничну, сидящую за кухонным столом. Насколько я успел изучить её, что-то было сильно не в порядке. Об этом мне сказали плотно сцепленные в замок руки, бледность кожи и мечущийся из стороны в сторону взгляд. Может быть, конечно, она всё ещё в панике от недавней стрельбы и взрывов.

— Что случилось? — спокойно спросил я, пытаясь добиться информации от пенсионерки, — Всё в порядке?

— Нет, — тихо мне ответила Дарина Ильинична помертвевшим голосом, — Аня ушла…

— Куда? — не понял я, — Как это ушла? Почему?

— Пешком ушла, — терпеливо пояснила мне собеседница, но её волнение прорывалось, — Сразу, как ты выскочил, заработала радиоточка. Аня прослушала сообщение это липовое и решила уходить.

— Так, а вы зачем её отпустили? — излишне раздражённо задал я вопрос, выпуская накопившийся стресс за сегодня, — И как вы определили, что сообщение липовое?

— Сокол мой, а с каких пор гражданская оборона просит выносить ценности из своих домов? — вспылила Дарина Ильинична, похоже, пребывавшая в не меньшем стрессе, — Да, и как я могу помешать вооружённому автоматическим оружием подростку?

— Она угрожала вам? — не поверил я.

— Нет, но и драться с сумасшедшими я уже стара… Мама ей сказала — в гареме Казанского будущего нет, нужно идти к другим людям, которые окажут помощь.

— Хорошо, попробую догнать её, — кивнул я, — Дарина Ильинична, не оставайтесь здесь, тут слишком ненадёжная дверь. Идите к себе. Когда вернусь за вами, постучу вот так.

Я показал три быстрых стука, один медленный, и снова три быстрых.

— Никому не открывайте, сидите тихо.

— Хорошо, — донеслось мне вслед, — Илья…

— Да? — обернулся я на пороге.

— Только береги себя…

— Всё будет нормально.

Оказавшись снова на улице, задумался над тем, куда могло понести нездорового ребёнка, и пошёл дворами по направлению к площади, и через полкилометра я увидел тоненькую фигурку в камуфляже. Хотел было уже тихонько окликнуть, но вовремя заметил, как она кому-то вне радиуса моего зрения энергично машет рукой. Так как, входить в контакт ни с каким ополчением и гражданской обороной в мои планы не входило, принял в сторону и укрылся за живой изгородью. Сначала передвигался, пригнувшись, а потом, когда заметил пикап с пулемётом, совсем залёг.

Глава 17

Через оптический прицел в деталях разглядел пулемётчика, водителя и их средство передвижения — иностранный внедорожник. Джип с крупнокалиберным пулемётом на стойке, контролировал второстепенную дорогу, а трое бойцов прикрывали его, рассыпавшись вокруг. В них было странно… всё. Их тойотовский пикап, например…

В Новгородском Директорате свои автомобильные концерны имеются, и они были бы решительно против того, чтобы армейские заказы достались каким-то иностранцам. Вызывал недоумение их крупнокалиберный пулемёт, скорей всего, английского или американского производства — в НАШЕЙ армии нет таких. На борту машины был намалёван знак пиковой масти, больше подходящий бандитам, чем военным, пусть даже иррегулярного формирования.

Сами бойцы «ополчения» также выглядели странновато. И дело даже не в иностранной военной форме, а в том, как они её носили, как и чем были вооружены.

От этой компании так и веяло латиноамериканской партизанщиной. Банданы, пулемётные ленты и боевые кирки, а один из них, так и вовсе, щеголял с арбалетом! Вот, к нему-то и подходила Аня.

—… росай… о… жие…

Донеслись до моей позиции обрывки приказа, отданного прокуренным голосом. Девочка ни на минуту не задумываясь, бросила свой «Гепард». Вероятно, арбалетчик потребовал, чтобы она бросила ещё и пистолет, потому что беспризорница безропотно расстегнула портупею с револьверной кобурой, последовавшую за пистолетом-пулемётом на асфальт.

Когда мужик в камуфляже обнял Аню за плечи и проводил к пикапу, я было, уже выдохнул, решив, что надумал себе желание странноватых вооружённых парней обидеть мою… А кого «мою»? С чего я вообще взял, что она моя? Кто мне эта беспризорница? Она сделала свой выбор. Если она покинула группу по собственному желанию, в общем-то, чего я беспокоюсь? Она шестнадцатилетняя девушка. Не сказать, что возраст великой мудрости, но люди в шестнадцать вполне могут нести ответственность за свои поступки. Я, например, работал в этом возрасте, обеспечивая свою бабушку-инвалида.