Пройти через туман

В который раз уже, поднимаясь по лестнице, на девятый этаж, размышлял, что я был всё-таки прав. Тут становится всё опасней. Если от мелочи этот двор временно защищён, то ловким середнякам мира заражённых этот забор нипочём. Они либо сумеют его перелезть, либо сломать. Кто-то вроде элитников совсем не заметит этой смешной преграды, пройдёт сквозь неё так, словно её нету.

Что делать? Можно попробовать укрыться на подземной парковке. По идее, если спуститься на самый нижний этаж, это может обмануть большинство заражённых, они совсем не всемогущи и вполне убиваемы, но если хоть кто-то из них пронюхает, что мы там, прекрасное убежище превратится в мышеловку.

Оттуда также придётся выходить на поверхность, но там нечем отапливаться и освещаться. Если же начать жечь костры, это проще самим застрелиться. Унюхают и заявятся. Со всех сторон, выходит, что нужно убираться с этого кластера как можно быстрей и дальше. До сих пор руки тряслись после встречи с изменившейся собакой. Ведь почти мне голову откусила. В который уже раз меня спасает простой жандармский шлем. Снаряга не ахти какая, но свою задачу выполняет исправно.

В прихожей меня никто не встречал, прошёл на кухню. Бродить в поисках всех по чужой квартире для меня всё ещё было неприемлемым. Тут уже сидела беспризорница. В руках девочки был револьвер «Носорог». В первую секунду я обомлел из-за наставленного на меня ствола девятимиллиметрового револьвера, а потом увидел, что каморы в барабане пустые и немного расслабился.

— Кто тебе дал пистолет? — спросил у девочки.

— Папа, — сообщила она мне, положив оружие на стол перед собой, — Он говорит, что я должна привыкать к оружию.

— Папа дело говорит, — кивнул я, усаживаясь за стол и наливая себе живуна в кружку, — В этом месте без оружия никак, но направлять на людей пистолет нельзя.

— Почему? — спросила беспризорница, — Я сегодня в окошко видела, как ты направлял своё ружьё на женщину, которая была на балконе, а потом она упала.

Выпил живун жадно, залпом.

— Потому что твой пистолет может быть заряжен, — терпеливо пояснил девочке, — Очень часто бывает так, что оружие может выстрелить, даже тогда, когда ты уверена, что не выстрелит. Людмила уже перестала быть женщиной, а превратилась в заражённую и съела своего домашнего питомца.

В то, что она сожрала своих двоих детей, я решил девчушку не посвящать. Незачем ей знать, что у нее еще были и дети.

— Как дела? — решил перевести тему.

— Нормально, — серьёзно сообщила она и тут же нажаловалась, — Я хочу гулять, а Дара Ильинична не выпускает. Говорит, читать книги.

— Дарина Ильинична правильно делает. Я тоже не хотел бы, чтобы ты выходила. Снаружи сейчас очень опасно.

— Она глупая и старая, у меня же револьвер есть, — сказала мне Аня, — Если ты дашь мне патроны, то я смогу ходить с тобой и помогать. Я ведь боец твоего отряда.

— Если боец, тогда отставить обсуждать приказы старших!

— Есть! — расширила глаза от усердия девочка.

Вполуха слушал щебетание Ани, размышляя, отправиться ещё за водой или хватит с меня на сегодня приключений. Бывают такие дни, когда лучшим решением будет просто никуда не ходить. Устал ли я? Да, это, несомненно, но эта усталость скорей психологическая, чем физическая.

На удивление я был почти свеж и бодр, кажется, даже зрение улучшилось.

Девочка рассказывала мне обо всём, но из всех тем в основном напрашивался только один вывод — она сидит тут и мается от безделья. Девчонка молодая, энергии много. Две зрелых женщины не в состоянии нагрузить Аню работой, чтобы той не было скучно.

— Вот, — показала девочка мне указательный палец, словно это было нечто важное, — Смотри…

— Палец, — сыграл роль супергероя Капитана Очевидность я, — Зачем ты мне его показываешь?

— Я этот палец обрезала в обед, Илья! —пояснила мне девочка, — Не сильно обрезала, но он уже зажил. Представляешь?

Была строчка в книге по выживанию в Улье, скупая строчка про чудесные свойства живуна, якобы действует он как зелье регенерации из какой-нибудь компьютерной игры. Чуть ли не все повреждения можно вылечить при помощи потребления этого раствора, покоя и обильного питания. По утверждению составителей книжки, проблемой являются только самые критичные ранения и радиация. Верилось в это с трудом, рациональный разум отказывался такое принимать.

— Погоди секунду, — попросил Аню я, — Сейчас кое-что проверю.

В прихожей Аксиньи висело огромное зеркало, к нему я и направился. Из отражения на меня глянул небритый мужик с ввалившимися глазами и диким взглядом. И мне прекрасно знаком этот взгляд. Такой у меня был на войне.