Пройти через туман

Обыскал холодильник. Кроме двух бутылок водки в морозильнике ничего не нашлось. В одном из ящиков кухни нашелся стратегический запас лапши быстрого приготовления, которые у нас в студенческую пору остроумно называли бич-пакетами. Не поленился заглянуть в мусорное ведро. Так и есть. Последние несколько дней мужик питался только ими. Но как он их готовил? Для приготовления лапши нужен кипяток. Обыскал даже балконы, но эту загадку так и не решил. Собрал все, что счёл полезным, в рюкзак и отнёс на квартиру к Аксинье.

В прихожей сел на мягкий пуфик, снял шлем, утёр пот со лба, откинулся на стену и закрыл глаза.

— Илья вернулся, — сообщила Аня жующая шоколадный батончик, — Как там Людмила с детьми?

Я неопределенно махнул рукой, мол, потом.

— А Дара Ильинична принесла примус и мы сегодня пили кофе и ели кашу.

— Казанский, идите к столу, потом расскажете, — позвала меня Аксинья.

Дважды меня о таком просить было не нужно. Несмотря на обилие пролитой крови и выпущенных кишок, у меня разыгрался зверский аппетит. Я уже обращаюсь⁉

Передо мной поставили тарелку полную ароматной гречневой каши, поблёскивавшей расплавленным сливочным маслом. Я соскучился по горячему больше чем думал. Мрачные мысли, связанные с началом обращения на нашем кластере, начали постепенно отпускать. Съев всё до крошки, принюхался к содержимому кружки. Кофе! Отлично! Так-то я чай люблю, зелёный предпочитаю. Не любитель кофе, но сейчас кружка растворимого зашла на ура.

— Как Сергей? — задал больше всего мучавший меня вопрос.

— Плохо, — ответила мне закурившая хозяйка, — С утра приходил в себя. Напоила его живуном, вколола антибиотики, обезболивающие, и он снова отключился.

— Вы не пробовали привести его в сознание? —спросил я.

— Нога его очень мучает, — ответила мне Аксинья, — Зачем? Казанский, вы снова хотите завести вопрос об эвакуации?

— Да, — признался я, — Тут становится всё опасней.

Говорить, что и на нашем кластере начались случаи обращения, я не стал. Зачем нервировать женщин?

Аня, смотревшая на меня всё это время молча, задала вопрос:

— Илья, принеси сладкой водички, если тебе попадётся…

— Попадётся, её везде дополна, но на девятый этаж таскать всё тяжело. Давай потом?

— Казанский, принесите ребёнку лимонада. — Нервным голосом сказала Аксинья, затушив окурок, молча вышла прочь, давая понять, что разговор окончен.

Я оторопел от всплеска негативных эмоций в свою сторону. Вот, и что это было? Могу понять, если бы она мне хоть раз сказала спасибо за то, что я делаю. Могла бы проявить хоть немного благодарности. Кажется, она не понимает, что такое сходить сейчас просто до магазина и обратно.

Я призадумался с кофе и спросил себя, а до этого она понимала? Вроде бы хирург. Взрослая женщина с серьёзным образованием. Видела что развитый заражённый сделал с ногой Сергея. Да, и рубера она видела. Каждый выход на улицу теперь сопряжён с риском для жизни. Какая ещё сладкая водичка?

Похоже, что она, да и современные женщины, вообще, не до конца понимают, что такое мужская работа. Война например. Да, что там война. Они не понимают, что такое получить в голову с ноги. А что такое получить кулаком по морде? Нет. Откуда? Женщины ограждены от насилия. Девочки не играют в грубые игры, редко кто из них посещает секции единоборств. В большинстве своём они не понимают, что такое полный и безвозвратный импакт. Или понимают, но не вполне. Задам вопрос — «Почему я должен это сделать?», мне ответят, что так должен поступать мужчина. Должен? Не вопрос. Я поступаю, как должен поступать. Обеспечиваю всем необходимым, рискуя быть сожранным.

Хотя, если разобраться… Я ходил за водой и едой — это мой мужской долг? Нет. Эти женщины для меня чужие. Если я что-то должен как мужчина, то давай разберемся что такое «должен» без права владения. Когда человек что-то кому-то должен без права владения — это и есть суть такого безобразного явления, как рабство.

Аксинья настолько же хороша, насколько холодна ко мне. Да, она оказала помощь раненому. Серёга дрался с развитым мертвяком и получил ранение. Помочь парню нужно, но это всё, что меня держит в этой группе. Это и ещё иррациональное желание помочь бедной девочке. Беспризорница, по причине юности лет и непорядка с головой, не понимает глубины пропасти, в которую мы все сейчас рухнули. Но ей как раз простительно, а вот Аксинья должна хоть немного соображать, что вокруг происходит.

Но если я поступаю как мужчина, давайте, вы начнёте вести себя как женщины? Вы что сделали? Ну, подлатали раненого. Спасибо. А что ещё? Может организовали горячую еду? Да, спасибо за примус пенсионерке, но а сами-то что? А ничего…

Тяжелые мысли прервала Дарина Ильинична, присевшая рядом со мной. Худенькая пожилая женщина по своему обыкновению была в ярком шелковом халате.

— Илья, — тихонько спросила она меня, — Ты чего, сокол мой, такой мрачный? Случилось чего?

Я допил остатки остывшего кофе.

— Пять патронов к ружью использовал, — слегка покривил я душой, — С заражёнными столкнулся, еле ушёл. Думал там и кончусь.