Происшествие с Андресом Лапетеусом

Хаавик не погружался с головой ни в работу, ни в учебу. У тех, кто стараются так, как Лапетеус, должна быть для этого весомая причина. Конечно, человек может из кожи лезть для того, чтобы продвинуться, и Лапетеус тоже не прочь сделать карьеру, однако Хаавик верил, что знает своего друга, и поэтому не мог объяснить все только стремлением выдвинуться.

Бывали мгновения, когда Лапетеус действительно чувствовал, что ему нужна Хельви. Но он умел держать себя в руках. В тот раз, года два тому назад, он выполнил свое обещание и разыскал ее. Их встреча была мучительной для обоих. Лапетеус говорил обо всем, только не о том, о чем должен был говорить. Он понимал, что грустный взгляд Хельви видит его насквозь, и это лишало его смелости. Больше Андрес Лапетеус уже не навещал Хельви. Все равно все кончилось. Не так, как он желал и надеялся, а гораздо паршивее. Именно паршивее, сознался Лапетеус, но все же это кончилось. Они встречались случайно на партийных конференциях или активах, обменивались ничего не значащими фразами, и Лапетеус был благодарен, что Хельви не упрекала его ни словами, ни взглядами. Избежать вообще каких-либо встреч с нею было невозможно, хотя в первый год после разрыва их отношений он хотел этого. Потому-то его и устраивали частые командировки. Постепенно Лапетеус убедился, что Хельви не пытается связать его, не делает ему сцен.

Прошло немало времени, а он все еще чувствовал себя виноватым перед Хельви и боялся встреч. Но одновременно его по-прежнему тянуло к ней, и ему было приятно, когда она находилась поблизости. Порой мысли о Хельви заслоняли все остальное. В таких случаях безжалостный пресс работы и учебы действительно помогал. Лапетеус словно трезвел, и женитьба на Хельви снова казалась ему безрассудством, которого, к счастью, он до сих пор сумел избежать.

3

В пять часов снова пришла секретарша министра и сообщила, что «хозяин» ожидает его со сводным отчетом.

Андрес Лапетеус посмотрел на склонную к полноте стареющую женщину и спокойно сказал:

— Отчета нет. Я позвоню министру.

Секретарша почему-то поблагодарила его и ушла.

Лапетеус поговорил с министром, принял головомойку и в конце сказал:

— Ваши упреки обоснованны. До тех пор пока на нашем отделе лежит обязанность составлять и представлять сводный отчет, мы должны это делать. Я учту это. Но я считаю, что отчеты мало помогают улучшению положения.

Министр выслушал его и спросил:

— А вам известны слова Ленина, что…

— …социализм это учет, учет и еще раз учет, — перебил Лапетеус.

Какой-то момент телефон молчал.

— Не учет, учет и еще раз учет, а… И министр, приведя слова Ленина, добавил: — Если уж пользоваться классиками, то цитировать нужно точно. Сводный отчет завтра в девять ноль-ноль должен быть на моем столе.

Лапетеус в свою очередь пробрал своего заместителя и потребовал представить отчет сегодня же вечером. Пусть даже в полночь. Сказал, что сходит в райком. И чтобы никто из отдела не уходил до тех пор, пока нужный документ не будет составлен.

На улице таяло. Лапетеус был в сапогах с высокими голенищами — в командировки он всегда ездил в них, — и поэтому он не выбирал дороги. Снова ощутил усталость. Недовольно подумал, что в райкоме, так же как и везде, на активных людей, которые выполняют поручения, наваливают все больший груз, пассивных же оставляют в покое. Потом мысли перескочили на Юрвена. Наверное, и за этим вызовом стоит он. Похоже, что секретарь за что-то ценит его. Это особенно стало заметно после того, как Лапетеус выступил на последней конференции и критиковал центральные учреждения, в том числе и свое министерство, за бумажную волокиту. В своем заключительном слове Юрвен поддержал его выступление…

Лапетеус поскользнулся, чуть не упал. Проезжавшая мимо машина обрызгала ему галифе и полупальто.

То ли талая вода, заливавшая улицы, то ли что иное напомнило ему о сержанте Паювийдике. Под Лугой, во время такой же оттепели, тот выкопал посреди землянки своего взвода глубокую яму, куда стекла вода, и пол стал сухим. А другие взводы барахтались в липкой жиже. Надо бы и посередине улиц выкопать ямы. Все равно Паювийдик болтун…

Райком партии находился неподалеку.

Двенадцатую комнату, куда его вызывали, Лапетеус нашел на втором этаже, в конце кривого коридора. Он постучал, не ожидая приглашения открыл дверь и вошел.

В кабинете друг против друга стояли два стола. Один был свободен. За вторым сидела Хельви Каартна. Она смотрела своим серьезным взглядом прямо на Лапетеуса. Какое-то мгновение он не видел ничего, кроме ее глаз.

Лапетеус застыл на месте. В голове промелькнуло несколько мыслей одновременно. Почему Хельви здесь? Кто его вызвал? Хельви или кто-то другой, кого сейчас нет? Что она хочет от него?..