Происки Судьбы: «Небезразличные»

Хоть Паша и пытался держать письмо так, чтобы оно не намокло, постепенно оно становилось влажным, и это сильно беспокоило мальчика. Он хотел как можно скорее вложить его в гроб и был рад, что ни дед, ни мама, ни сестры не задерживались у тела отца. Когда настала его очередь прощаться, он поспешил подойти поближе к лицу почившего. Возможно, мальчику следовало действовать чуть осторожнее, ведь стоило ему сделать шаг вперед, как он споткнулся, не удержался на ногах и свалился на землю. Оксана Леонидовна схватилась за лицо, а Маша и Настя поспешили помочь брату встать. Когда он поднялся, то увидел спину уходившего прочь Александра Валерьевича. Мальчик подумал, что его дед не выдержал этого позора. Ему стало очень стыдно. Не проронив ни слова, Паша вложил письмо в гроб и встал рядом со священником. Ему хотелось поскорее покинуть церемонию и попросить прощения перед стариком, но сделать этого до её официального завершения он не мог. Как на зло, его дядя прощался с братом дольше всех остальных: он не просто положил письмо внутрь, но и прошептал что-то на ухо умершему, а затем свалился на тело и заплакал навзрыд. Гостям даже пришлось вмешаться и оттащить его силой. И все же они не были слишком жестоки: после окончания церемонии каждый из присутствовавших уделил минимум минуту внимания потерявшему брата мужчине. Священник даже предлагал ему пройти в церковь и помолиться, но Сергей Александрович отказался, объяснив это тем, что у него много дел. «Наверняка уже ищут», – промелькнуло в голове у рыдавшей всю церемонию Оксаны Леонидовны. Паша же прекрасно понимал, что никому до его дяди нет совершенно никакого дела. Не то что до деда. Мальчик быстро попрощался с приходившим в себя мужчиной и поспешил домой. Он удалился так быстро, что мать даже не успела напомнить ему, что запрещает передвигаться по городу в одиночку.

По пути Паша неустанно обдумывал, что скажет Александру Валерьевичу в свое оправдание. Вернувшись домой, он сильно удивился: его деда там не было. Мальчик так сильно хотел попросить прощения, что совсем забыл, что старик никогда не был ограничен домашней жизнью.

Глава 6

Александра Валерьевича не было дома до самого вечера. Паша успел поужинать и подняться к себе, когда услышал шум, доносившийся из прихожей. Мальчик сбежал по ступенькам вниз. В прихожей стоял его дед. Он был пьян и еле держался на ногах. Его костюм был в чем-то заляпан и потрепан. Завидев внука, он закричал:

– Ну, что, твою налево!? Паша, иди сюда!

– Не подходи к нему, старый совсем сдурел, – выскочила со стороны кухни Оксана Леонидовна. У нее в руках была сковорода, с которой старик был знаком в достаточной степени, чтобы поднять руки вверх и закрыть рот на замок.

Александр Валерьевич снял обувь и поплелся вверх по лестнице. Сноха следила за каждым его движением. Где-то на середине подъема старик споткнулся об одну из ступенек и кубарем покатился вниз. Оксана Леонидовна отбросила «сдерживатель буйных» в сторону и помогла свёкру подняться. Паша немного испугался, а его дед, оказавшись на ногах, отряхнулся и, усмехнувшись, вырвал прямо на сноху. И без того плохое настроение женщины стало ещё хуже. Она убежала в спальню, которую еще совсем недавно разделяла с покойным мужем. Старик понимал, что не сможет подняться по лестнице без помощи и что его внук слишком мал, чтобы проводить его наверх, так что тяжело вздохнул и прилег прямо на лестнице. Спустя несколько мгновений он уже спал. Оксана Леонидовна могла бы его разбудить или даже огреть сковородой за то, что из-за него ей пришлось на ночь глядя переодеваться и вытирать рвоту с пола, но решила не тревожить мирно смотревшего сны свёкра. Так было даже лучше, спокойнее.

Как свидетель произошедшего Паша расстроился, но отношение к деду не изменил, ведь дома и не такое бывало. Мама мальчика не случайно вышла к пьяному со сковородой: раньше он часто напивался и буянил, а успокоить его разговорами было задачей для нее непосильной. Но происходило это только в те дни, когда Алексея Александровича отсутствовал. Когда сын старика был дома, Александр Валерьевич сильно не напивался. Все-таки он был обязан сыну с момента, как тот, беспокоясь за здоровье переболевшего пневмонией отца, приютил его.