Происхождение

– С превеликим удовольствием. И если ваши уши в состоянии выдержать, мне хотелось бы рассказать о книге по геологии, которую я задумал.

За завтраком они просидели несколько часов. Седжвику было сейчас за пятьдесят: красивый, мужественный, неистощимый на рассказы, кладезь цитат… и при этом прежние жалобы на ревматизм. Пока Чарлз гостил в Маунте, Сюзан лишь мимоходом упомянула имя Адама Седжвика. Он же сейчас не упомянул ее вовсе. Чарлзу не оставалось ничего другого, как примириться с таким оборотом дела.

– Мне нужно устроить вашу встречу с Лайелем, – заключил Седжвик. – Это человек, который сможет провести вас через лес любых фактов. Знаете, что он писал мне в декабре минувшего года? "Как я мечтаю о возвращении Дарвина. Надеюсь, вы не будете монопольно владеть им у себя в Кембридже".

Чарлзу показалось, что рот его сам собою открылся. Когда он заговорил, голос его звучал глухо:

– И Чарлз Лайель это вам написал? Но как… почему?..

– Ему понравились выдержки из ваших писем, которые мы с Генсло опубликовали. Он полагает, что у вао может быть свежее восприятие геологии.

Написанная женской рукой, но подписанная Чарлзом Лайелем простая, но вместе с тем сердечная записка содержала приглашение явиться завтпа в любое время после полудня.

Для визита он надел красивую темную жилетку с высоким стоячим воротником и атласными лацканами, двубортный пиджак и полосатые брюки, которые только что сшили его портные Гамильтон и Кимптон со Стрэнда, и новую пару башмаков, заказанных у Хауэлла. Нэнси прислала пару белых рубашек, сшитых с величайшей любовью. Эразм одолжил ему один из своих наименее экстравагантных галстуков. Чарлз тщательно побрился. Рыжевато-золотистые волосы, разделенные пробором над левым ухом, были аккуратно зачесаны назад. В карих глазах Эразма заиграло удовольствие.

– Ты сегодня чертовски красив! Пожалуйста, оденься так же и для моих гостей, которых ты, будучи занят, так и не удостоил пока что своим присутствием.

– Как-нибудь в другое время, Рас. А сейчас я должен встречаться с великими учеными мужами. Мне позарез нужна помощь, чтобы привести в порядок свою коллекцию.

До небольшого трехэтажного кирпичного дома, который снимали Лайели, идти было недалеко: он находился возле Блумзбери-сквер, в отнюдь не фешенебельном районе. Ученые, коллеги Лайеля, недоумевали, с какой стати он, выходец из богатой семьи, и его жена Мэри, дочь богатого купца из Эдинбурга, предпочитают столь скромный образ жизни, не держат ни лошадей, ни экипажа, ни многочисленной прислуги.

Замешкавшись у парадного входа, Чарлз постучал дверным молотком – и тут же на пороге выросла фигура Лайеля.

– Мой дорогой Дарвин, какое удовольствие видеть вас! Я так ждал вашего возвращения! Заходите же. Разрешите представить вам мою жену Мэри. Она ведает всей моей корреспонденцией, как вы, вероятно, уже заметили, когда получили вчера нашу записку.

Лайель провел Чарлза в большую гостиную. Она была обставлена мебелью из его прежней холостяцкой квартиры в Рэймонде и частично – той, что подарил его тесть, Леонард Хорнер. Это делало комнату чем-то вроде мебельного склада, но Лайели не слишком-то заботились о том, чтобы произвести впечатление. Стены были только что заново оклеены обоями и выглядели совсем свежими.

– Чудесное место, много воздуха – и настолько близко от Соммерсет-Хауса и "Атенеума", насколько позволяет мне мой кошелек.

Чарлз приглядывался к хозяину. Длинноногий человек лет сорока. Широкие длинные бакенбарды, спускавшиеся почти к самым уголкам рта, тщательно выбритое лицо и гладкий подбородок; уже начинающая лысеть крупная голова, седина на висках. Глаза Лайеля плохо видели, но зато каждому, кто смотрел в них, становилось хорошо на душе, столь тепел был их взгляд. Резко выдающийся греческий нос, четко очерченный тонкий нервный рот. У Мэри Хорнер Лайель была голова патрицианки, идеальная кожа, высокая грудь, роскошные каштановые волосы, которые она зачесывала назад, оставляя открытыми только мочки ушей с жемчужными сережками. Она указала Чарлзу на кресло напротив Лайеля, сидевшего за столом, заваленным книгами и бумагами, и спросила, какое шерри онпредпочитает: сладкое или сухое. Четыре года назад, когда она выходила за Лайеля, ей было всего двадцать три. За это время она стала и его неизменной спутницей в поездках по Франции и Германии, куда они отправлялись в геологические экспедиции, и его секретарем, писавшим под диктовку, чтобы сберечь зрение мужа для чтения книг.

– Профессор Генсло говорил мне, что вы увлекаетесь коллекционированием жуков, – начал Лайель. – И даже основали в Кембридже Клуб собирателей жуков. Рассказывают, что вы нашли редчайший вид жука, который занесен в книгу Стивенсона "Насекомые Британии в иллюстрациях" со сказочно прекрасной пометкой: "Пойман Ч. Дар-вином, эскв.".

Чарлз густо покраснел.

– Мое имя появилось тогда в печати в первый раз. Это пьянит еще больше, чем бренди.