Происхождение видов

3.отрешенная преданность - возникает к какому-то существу, потом возникает отрешенность и тут же - проникновение, я словно сливаюсь с ним, как будто это оно испытывает отрешенность, и я могу сейчас ее перенять.

4.предвкушенная преданность - когда есть сильное предвкушение и преданность к тому, к чему испытываешь предвкушение. Такая преданность резонирует с мыслью о новых дракончиках, мордах. Есть предвкушение, что они будут появляться и появляться, и преданность и к ним, и к тем, кто сейчас с Бодхом.

Да, преданность изменяет характер других озаренных восприятий. Они приобретают особый блеск, яркость, глубину. Возник образ, что озаренные восприятия, которые не проявляются в паре с преданностью – это поверхность океана, только его шершавая нежная шкурка, но есть глубина у него, есть подводные морды, есть целый мир разных существ, и этот мир очень и очень сильно отличается от того, что на поверхности.

Тора стала порождать озаренные восприятия одно за другим, промывать их преданностью. Возник образ, что ОзВ - это как камушки на берегу моря – все разных размеров, форм, цветов, но когда накатывает волна – все они смешиваются друг с другом, носятся туда-сюда, тусуются и играются. Преданность обнимает собой все, как волна моря. Чувство тайны - словно высадилась на другую планету, и передо мной - огромные просторы, и неизвестно - есть ли предел у этих просторов.

Тора опустилась на коленки, несколько раз мягко и звонко похлопала поверхность воды ладошкой – так она ощущается более плотной, не такой убегающе-невесомо-текучей. Океан своим влажным тельцем омывал ее коленки, письку, ляжки, низ живота, почти горячая вода плескалась между ног, и каждый всплеск словно нагнетал преданность и потребность испытывать ее еще и еще сильнее. Сначала в глубине за писькой, а затем и в животе неожиданно возник сильный спазм, словно что-то рвется оттуда наружу с силой, раскрываясь, как цветок, открывая себя морю, небу, ветру. Тора глубоко вдохнула, устранив навязчивое желание напрячь мышцы живота. Спазмы усилились, и неожиданно – словно от долгой спячки – проснулись несколько воспоминаний из далекого детства – вот например это – Тора закрыла глаза и отдалась игре возникающих картинок, звуков, запахов – сильнее всего был запах – удивительно – это не просто мысли о запахе, это именно сам тот запах - свежего хлеба, который привозил грузовик в деревню, запах был такой, что хотелось бежать за грузовиком от радости. Радость была такая, что мне уже было все равно - буду я есть этот горячий, охуительно вкусный хлеб, или нет, хотелось бежать за грузовиком, прыгать, смеяться и кричать, какая разница – удастся мне съесть этот хлеб или нет. Когда грузовик прибавлял ход и становилось ясно, что за ним не угнаться – было все равно; радость была настолько сильной, что возникала радостная усталость – она была настолько интенсивной, что не возникало ни желания догнать, ни разочарования. Даже мысли о том, что у этого хлеба есть вкусная горбушка, отломив которую можно было бы увидеть мякоть, может даже пар, не приводила к разочарованию. Грузовик исчезал, он виднелся вдали пыльной дороги и над ним было необъятное синее небо без единого облака. Было восприятие, что что-то незаметно произошло, что-то таинственное, небо, хлеб и грузовик – они «одно», они - какое-то большое восприятие, от которого есть радость. Восприятие завершенности и полноты – как будто кроме этого мне больше ничего не надо.

Воспоминание резкой молнией вспыхнуло и ушло, но Тора не успела открыть глаза, как новый образ из прошлого внезапно мощно накатил, разорвал уверенность в том – кто она и где она. Это было так неожиданно, что Тора просто начала рассказывать вслух – никому – океану, брызгам: