Происхождение тютельки

Главный бастион сопротивления метру оказался по другую сторону Ла-Манша. Там к покушению метра на футы и фунты относились однозначно – как к попытке Бонапарта взять реванш за Ватерлоо. Англия – страна традиций, и гордые бритты стояли насмерть за свои ферлонги, фатомы и стоуны, несмотря на то, что путаница с ними была полнейшая и работать с метрами было на порядок удобнее. Напрасно ехидный лорд Кельвин цедил сквозь зубы, что английская система мер была бы самой большой глупостью в мире, если бы не существовало английской денежной системы – своя дурь не только нам дороже чужого ума. Перспектива заказывать в пабе пол-литра пива вместо пинты ввергала в дрожь лично Ллойд-Джорджа, который себе такое даже представить отказывался – в пинте ведь на 68 граммов пива больше, требуйте долива после отстоя! И все же рухнул дуб, и 15 февраля 1971 года английские газеты вышли под заголовками: «Наш любимец лишился сегодня 140 своих верноподданных» – в фунте вместо 240 пенсов стало 100.

В качестве утешения цены на аукционах Сотби и Кристи, а также гонорары врачам, художникам и примазавшимся к благородным профессиям адвокатам до сих пор назначают в гинеях, а в одной гинее целых 105 пенсов, просто чтоб жизнь медом не казалась. Никакой Евросоюз англосаксам не указ – совсем недавно торговец Стивен Тоберн из города Сандерленда демонстративно отказался продавать свою картошку и морковку килограммами – только на фунты и унции, в знак протеста против навязывания Евросоюзом доброй старой Англии Бонапартова наследства. Погорел на 2000 фунтов штрафа, оплатил судебные издержки в 60 000 фунтов – и все равно заявил, что не сдается и будет бороться! Кому-то, может быть, и смешно, а я не могу не восхититься знаменитым британским упорством, которое не удалось сломить ни Наполеону, ни Гитлеру. Если бы они только научились разбираться, где Наполеон и Гитлер, а где метр и сантиметр…

А в главную свою вотчину – спорт – англосаксы и до сих пор метр до конца не впустили. Что хочешь делай, а до сих пор футбольные ворота имеют размер 8 футов на 8 ярдов, и баскетбольная корзина висит ровно на 10 футов от земли, и пенальти вовсе не с 11 метров бьют, а с 12 ярдов – до сих пор! Когда на мексиканской Олимпиаде Боб Бимон совершил свой знаменитый прыжок на 8 метров 90 сантиметров, весь стадион просто взревел, когда объявили этот результат, – практически никто не верил, что такое возможно. И только сам Бимон никаких эмоций не проявил – откуда бедному угнетенному негру знать, что такое 8 метров 90 сантиметров, он академиев не кончал… Только когда кто-то крикнул ему: «Парень, ты улетел за 29 футов!», он понял, что совершил, и возликовал по мере сил.

А сейчас все платино-иридиевые эталоны – не более чем красивые сувениры. В 1960 году постановили, что метр – это длина, равная 1 650 763,73 длины волны в вакууме излучения, соответствующего переходу между уровнями 2p10 и 5d5 атома криптона 86. Запомнили? Отлично, теперь можете забыть, помнить наизусть такое вредно. Рулетки у вас дома нет, что ли?

Дозволенная форма грабежа

Как бы вы отнеслись к перспективе выплачивать кому-либо определенные (причем немалые) денежные суммы, заведомо зная, что он не будет нести перед вами никаких ответных обязательств? Понятно как. Тем не менее все мы делаем это, ибо, согласно определению законоведов ФРГ, налог – это и есть платеж, исключающий какие-либо ответные обязательства государства. Видимо, не зря еще средневековый отец церкви Фома Аквинский определил налоги всего-навсего как «дозволенную форму грабежа». Реверансы перед властями относительно того, что налоги можно назвать «грабежом без греха», когда добытые с их помощью деньги идут на «общее благо», совершенно не меняли сути.

Сами понимаете, как налогоплательщики всех стран охотно соединялись в трогательной любви к налоговым органам. В VII веке, например, франкские короли часто посылали собирать налоги своих злейших врагов. Если налогоплательщики их не прикончат и они соберут какие-то налоги – хорошо, если прикончат, – совсем уж прекрасно. Правда, и от этого есть польза. Вот, например, сборщик налогов из города Апольди в Тюрингии для своей охраны придумал разводить очень злобных собак, скрещивая пинчеров, догов и ротвейлеров, и в итоге скромную фамилию сборщика налогов – Доберман – теперь знает весь мир.