Возникает вопрос, почему славяне — за малым исключением — задержались в развитии на такой долгий срок, что вплоть до начала X в. сохраняли примитивную племенную организацию и не создали больших политических образований. Причин этому несколько. Прежде всего, не имели славяне с самого начала политического мышления. Это находится в связи с. их натурой, с их малой энергией. Недавно профессор Собестьяньский в труде «Учения о национальных особенностях характера и юридического быта древних славян» (Харьков, 1892) выступил против утверждений Гердера и таких старых славистов, как Шафарик, что славяне были народом кротким, и доказал на источниках, что славяне допускали такие же преступления, какие были свойственны и другим народам. Доводы источников, приводимые Собестьяньским, можно значительно приумножить, но, несмотря на это, мы не считаем точку зрения российского ученого за полную истину. Такие доводы не должны браться из тех времен, когда народы находились в ненормальных условиях, когда искали свое место на земле и вынуждены были добывать ее оружием, из времен, когда речь идет о войне, хотя бы и оборонительной. В подобных случаях находят источник страсти, а народ находится в ненормальном состоянии. История целых столетий лучше объясняет нам природу славян. Узнаем из нее, что славяне расширяли свое местообитание только в том направлении, где не встречали больших препятствий. В сущности, правда, что и они принимали участие в переселении народов и что при этом некоторые места обитания добыли насилием, но как только они заняли новое место обитания, не расширяли его уже насилием за счет других народов. Источники не знают ни процесса принудительной славянизации, ни даже попыток таковой, того, что нам сообщают, например, о германизации многих славянских племен. Славяне своих народных государств не только не расширяли, но и останавливались преимущественно на том, что отражали только чужие нападения, чтобы сохранить свои государства.
Можно было бы посчитать, что малая энергия и мирный характер не должны были помешать славянам создавать большие государства, хотя бы там, где на большой территории соседствовало много родственных славянских племен. Но здесь мы снова встречаемся с другой чертой славян, которая, к несчастью, и по сей день не пропала. В отношении к чужеземцам славяне оказывают достаточно мягкости и уступчивости, но зато между собой они сварливы и нетерпимы.
Источники постоянно говорят нам, как один славянский народ либо одно славянское племя с оружием в руках выходят против другого. Призвание варягорусов в 862 г. славянами, поселившимися над озером Ильменьским, и финнами объясняет русская летопись только тем, что «поднялся род против рода, ненавидели друг друга и начали воевать между собой»[38].
Кроме того, что слова «род против рода» не надо понимать дословно, указывает летописец на то, что между племенами славянскими и финскими в России того времени случались войны, которые нужно было прекратить.
Упомянутые славянские раздоры были причиной того, что в развитии государственной мысли славяне не могли в течение долгого времени уйти далее племенных организаций. Вплотьдо X в., и даже еще позднее, предоставляют нам об этом свои свидетельства как чужеземные, так и свои многочисленные писатели. Уже Прокопий, византийский писатель VI в., рассказывает в своей работе о войне готов (III. 14): «Славяне и анты[39] не зависят от власти одного мужа, но издавна живут в демократии и поэтому всегда обговаривают общие дела».
Приведем также свидетельства автора «Стратегикона» (582–602) Маврикия. Текст, интересующий нас (XI.5), звучит так: «Племена славян и антов живут в одинаковых условиях и имеют одинаковые обычаи; они свободны и не позволяют никаким способом склонить их к службе и подчинению». И далее: «Без царствующего пребывают эти племена и ненавидят друг друга…Так как разные мнения господствуют среди них, то л ибо они не приходят к согласию, либо же, когда одни согласны, другие это решение отвергают, все взаимно друг друга ненавидят, и каждый не желает слушать другого».