Происхождение славян

Свои известия об отношении словенцев и авар черпаем преимущественно у Павла Диакона, писателя VIII в., когда могущество авар клонилось уже к упадку. Поэтому не узнаем от него о жестокостях, допускавшихся аварами на первых порах, сразу же после своего появления в Паннонии. Поэтому Павел Диакон ничего не знает о тяжком притеснении славян, о котором извещает нас франкский историописец второй половины VII в. Фредегар Схоластик в своем труде «Historia Francorum». Он указывает: «Гунны (авары) уже издавна вендов использовали как бефульков, так что когда гунны против какого-либо народа выступали с оружием, тогда сами перед обозом вставали, а венды должны были за них биться. Если побеждали эти последние, гунны выходили во главу войска, чтобы получить пользу от чужой победы; если же венды уступали, тогда, получив помощь от гуннов, собирали силы для нового боя. Названы они были гуннами бефульками потому, что тащились перед ними и в строю вступали в возобновленный бой. Ежегодно приходили гунны к славянам, чтобы у них перезимовать; тут забирали они у них жен и дочерей, а также собирали с них дань. Однако сыновья гуннов, рожденные славянскими женщинами, не хотели в конце сносить этого утеснения, отказали гуннам в послушании и начали это ломать».

Известие это кажется на первый взгляд абсолютно ясным. У Пайскера оно является одним из наиважнейших известий источников, на которое он опирается. Рассказ Фредегара о славянах он относит только к чешским славянам, хотя на это нет никаких указаний. Слово «бефульки» берет он в том же значении, как его понимал и Фредегар. Для него это слово также было непонятным, на что обратил внимание еще Цойcc (Zeuss), после него Сасинек (Sasinek), а затем и Ваховски. Однако известно, как плохо Фредегар знал латинский язык. Стиль его весьма плох, как известно; ничего удивительного, что он не понимал слова befulcus, которое и поныне сохранилось в живом итальянском языке в форме bifolco. Это слово является модификацией классического bubulcus и первично означало «волопас», «пастух скота», «погонщик»; позднее приобрело значение «селянин», «пахарь»; последнее значение в итальянском языке это слово сохраняет и поныне. Фредегар, вероятно, слышал или читал, что авары использовали славян как погонщиков (своего скота), и слышал также, что пользуются их военной помощью. Эти два известия объединил в одно и объяснил весьма путано. Если даже допустим, что авары злоупотребляли войсковой службой славян, то, однако же, с трудом могли бы объяснить дело таким образом, что авары всегда и везде сложа руки смотрели, ничего не предпринимая, как славяне бились за них в первых рядах, и что только тогда, когда было уж совсем плохо дело, шли сами в бой. Взаимодействие обоих войск, славянского и аварского, было скорее таково, что авары при совместных военных предприятиях, как народ кочующий, имевший отменных коней, составляли конницу, славяне же — пешее войско. Допускаем, что там, где было невыгодно вступать в бой всадникам, посылали в первых рядах славян, как бывает, например, при осадах городов, но в открытом поле, где конница была намного эффективнее, чем пехота, сомнительно, чтобы славяне бились в первых рядах.

Совместное выступление славян с антами видим мы на Балканах в 586–587 гг. Об этом сообщает нам Михаил Сирийский, Бар-Гебрей (Bar-hebraeus), Иоанн Эфесский и византийские историки. Тут, однако, помогали аварам только придунайские славяне, племена хорватские, сербские и болгарские (в позднейшем значении этого слова, не в значении булгар туркотатарских, о которых не могло быть и речи в то время). Другие славяне в этих боях не принимали участия, а в 602 г. анты как союзники римлян выступили против придунайских славян, совместно с аварами, грабящими Фракию.