Происхождение партократии

«Тройка», почувствовав, что даже наиболее рьяные защитники ее линии на съезде не смогли ослабить впечатления от выступлений Косиора, Лутовинова, Красина, Ларина, Осинского, выпустила на трибуну Каменева. Возлагаемые на него надежды Каменев оправдал только частично. Прежде всего он признался, что «мы знаем, что нас обвиняли в том, что ради всяких целей, — это говорилось в анонимной платформе и в отнюдь не анонимных речах, — что политика партии направляется нами не во имя определенных идей, а теми или другими групповыми комбинациями…» (там же, стр. 139). Каменев старался опровергнуть это обвинение, но ему это так и не удалось. Он доказывал правильность политики "тройки" (Политбюро) при помощи одного аргумента: «в этом Политбюро сосредоточен в данный момент политический мандат рабочего класса, в то время, как у вас (у критиков ЦК. — А. А.) есть мандат от статистики» (там же, стр. 141). Каменев цитирует: «т. Осинский говорит: Политбюро боится сажать в Совнарком ответственных людей, чтобы они не съели Политбюро», но, говорит Каменев, то же самое сказано и в анонимной платформе. Каменев заключает, как «марксист», обращаясь к критикам: «Чуждая нам классовая стихия делает вас своим орудием!» Каменев сказал, что «мы по Осинскому и по Красину судим о тех настроениях, которые есть за пределами этого зала. Если вникать в это дело не с точки зрения того, что мы с Зиновьевым хотим или не хотим, чтобы нас кто-то не съел, а с точки зрения идейных принципов», то, по Каменеву, Красин, Осинский и другие критики — просто уклонисты, на которых влияют «настроения за пределами этого зала», то есть «мелкобуржуазная стихия». В отношении замечания Красина, что «наркомы боятся выступить здесь», что он выступает от тех «наркомов, которые говорят по коридорам», Каменев сказал: Красин произнес «смелую, блестящую речь, которая есть политический манифест тех товарищей, которые во всей нашей политике поняли и приняли только нэп» (там же, стр. 142–143). Критики хотят, сказал Каменев, чтобы «государственный аппарат государствовал», а партия занималась агитацией и пропагандой коммунистического сознания. «Нет, товарищи: тут мы стоим и отсюда никуда не пойдем», — добавил Каменев.

Каменев огласил один абзац из той анонимной платформы, о которой так много говорил и Зиновьев. Каменев: «Эта платформа говорит: "Мы зовем все честные пролетарские элементы, группирующиеся вокруг демократического централизма, «Рабочей правды» и примыкающие к рабочей оппозиции, как состоящие в партии, так и находящиеся вне рядов ее, объединяться на основах манифеста «рабочей группы РКП». Процитировав это место, Каменев с деланным возмущением спрашивает: «Почему действительно не зовут честные рабочие элементы, группирующиеся вокруг ЦК?» Обращаясь к бывшим «децистам» Осинскому и Сапронову, Каменев сказал: «Вы сделали политический шаг, который классовым врагам нашим дал право зачислить вас в свою церковь, в свой приход» (там же, стр. 145). Когда впоследствии те же аргументы будут пущены в ход Сталиным против Каменева и Зиновьева, то они будут глубоко возмущены «подтасовкой фактов».