Происхождение личности и интеллекта человека. Опыт обобщения данных классической нейрофизиологии

Само по себе формальное постижение анатомии (как мы можем удостовериться на примере «хирурга и епископа») еще не страхует от любых экзотических и вненаучных убеждений.

Трансляционизм всегда предпочтет идею знанию. Даже имея под рукой не только анатомические атласы XVI века, но и труды И. Павлова, и нейронную теорию Сантьяго Рамон-и-Кахаля, трансляционист, ради сохранения своей иллюзии, легко проигнорирует и то, и другое, и третье.

Ad verbum, Войно-Ясенецкий, по сути, развивает те кардиоцентрические представления о местоположении души и разума, которые изложены в «Молоте Ведьм» Шпренгера и Инститориса: «На это можно ответить, что основное место пребывания души – в середине сердца, откуда она сообщает жизнь всем членам тела. Примером служит паук, который, сидя на паутине, чувствует прикосновение со всех сторон» (Молот ведьм. Ч. 2, Гл. 9).

Opportune, и в XIX, и в XX веке, помимо приведенного выше примера, уже параллельно научной нейрофизиологии зародились психологические и эзотерические учения, целиком или частично основанные на идеях соучастия в мышлении некой силы «вне» субъекта мышления.

Характерным образчиком позднего трансляционизма стала вюрцбюргская школа и ее последователи – А. Майер, И. Орт, А. Мессер и пр.

В отличие от ранних (Я. Шпренгер (1436–1495), Г. Сковорода (1722–1794)) или поздних «кардиоцентристов» с их незатейливыми формулировками, «вюрцбюргцы» понимали необходимость оформления трансляционистских представлений в научной терминологии и очень неплохо справились с этой задачей.

Puto, обостренное наукообразие «вюрцбюргцев», «гештальтцев» et cetera имело целью прежде всего дистанцироваться от другого фланга трансляционистов, представленного в лице эзотерички Е. Блаватской и ее последователей.

Впрочем, эти вопросы достаточно отдалены от цели настоящего исследования.

Я был обречен на этот тяжелый экскурс лишь для объяснения непременного недоумения о том, почему время рождения подлинной нейрофизиологии мы вынуждены отсчитывать именно от эпохи Дарвина.

Secundum naturam, «эпохой Дарвина» я маркирую весь тот блестящий сонм больших и малых ученых, полностью изменивших представление homo как о себе самом, так и о мире.

Илл. 6. Ч. Дарвин

(Если дробить эпоху на персоналии, так еще неизвестно, кто окажется «дарвином» в большей степени – сам сэр Чарльз Дарвин, или гений реальной геологии Чарльз Лайель (1797–1875), или же заслуживший прозвище Бульдог Эволюции анатом и антрополог Томас Генри Хаксли (1825–1895), или «первый системный эволюционист» Герберт Спенсер, или многие другие.)[7]

 Сам сэр Чарльз Дарвин, как известно, был очень робок и за свои открытия не хотел и не умел воевать.

Если бы не блистательная плеяда ученых, сплотившихся вокруг него, то проламывать дарвинизму дорогу сквозь стены мистицизма и «традиционной науки» было бы попросту некому.

Ergo, во второй половине XIX века, сквозь дыру, которую Чарльз Дарвин так застенчиво проделал на месте бога, уже отчетливо виделась очевидность животного происхождения человека и его эволюции.

В связи с этим «священный трансляционизм» уже казался смешон, и мышление обрело статус величайшей загадки.

Эти слова могли бы быть очень эффектной точкой как в самом предисловии к исследованию, так и в «истории вопроса». Но, к сожалению, эффектность и академичность находятся в давнем и серьезном конфликте.

Я все же выберу путь академичности и прежде чем приступлю непосредственно к самому исследованию, в двух словах очерчу историю современной нейрофизиологии.

(Дело не в почтении к «великим теням», а в необходимости уточнить некоторые положения и нюансы.)

Илл. 7. Краниометрические точки лицевого и мозгового черепа homo: 1 – bregma; 2 – metopion; 3 – glabella; 4 – nasion; 5 – rhinion; 6 – prosthion; 7 – infradentale; 8 – pogonion; 9 – gnathion; 10 – mentale; 11 – gonion; 12 – mastoideale; 13 – inion; 14 – opisthokranion; 15 – lambda; 16 – asterion; 17 – porion; 18 – auriculare; 19 – orbitale; 20 – dakryon; 21 – stephanion

Илл. 8. Dura mater

Итак, приоткроем череп по линии от глабеллы к лямбде (Илл. 7).

Мы еще не увидим мозг, он скрыт dura mater – оболочкой, которую на ощупь можно уподобить очень сырой и толстой пергаментной бумаге (Илл. 8).