Зная ее «родословную», т.е. зная, с какими именно древними структурами мозга у нее существуют сложные и простые связи, мы бы достаточно легко установили ее функции в течение многих миллионов лет. Нам бы уже не пришлось мучительно гадать о том, менялась ее специализация за два миллиона лет — или не менялась.
Но, repeto, единственно установленная «связь» этой части нижней лобной извилины — лишь с извилиной предцентральной.
А предцентральная имеет настолько богатые и многообразные, прямые и обратные диспетчерские связи со всеми церебральными отделами, что даже теоретически определить, какая именно из этих связей имеет отношение к задней части нижней лобной извилины, і.е. к нашему речедвигательному центру, категорически невозможно.
Ad verbum, этот вопрос еще ждет своего исследователя. На данный момент в классической нейроанатомии на этом месте — откровенная lacuna.
(Necessario notare, что существует версия нейроморфолога проф.
Ceterum, вернемся к состоянию сегодняшних познаний о
По всем своим признакам она великолепно подходит под определения «эволюционное образование» и уникальная «особенность человека».
Этой маленькой завитушке коры головного мозга, общей длиной примерно 5,5-6 см, шириной около 1 см и толщиной примерно 4 мм, иногда похожей на замершую в подъеме усталую гусеницу, чертовски многим обязано человечество.
Это она разверзала уста для проклятий, молитв и боевых кличей, это она плела цицероновские речи, творила влюбленный шепот и чеканила анатомическую латынь.
Более того, именно благодаря ей возникла такая способность, как мышление, являющееся, по сути, сверхускоренной, предикативной «внутренней речью». Впрочем, о мышлении и его происхождении от речи — чуть позже.
Но все эти особые возможности
Что представляла она собой до этого времени и почему молчала — вот вопрос из вопросов.