Происхождение и развитие сознания

Так как растворение личности и индивидуального сознания относится к сфере Матери Богини, то безумие является постоянно повторяющимся симптомом подчинения ее власти или власти ее представителей. Ибо — и в этом заключается ее магическая и страшная сила — юноша горит желанием, даже когда ему угрожает смерть, даже если удовлетворение его желания сопряжено с кастрацией. Поэтому Великая Мать является колдуньей, которая превращает мужчин в животных — Цирцеей, владычицей диких зверей, которая приносит мужчину в жертву и раздирает его. Действительно, мужчина играет для нее роль животного и не более того, ибо она правит животным миром инстинктов, которые служат ей и ее плодородию. Это объясняет териоморфность мужчин-любовников Великой Матери, ее жрецов и жертвы. И вот почему, например, мужчин-служителей Великой Богини, которые проституировали ради нее и носили женские одежды, называли келабим, "собаки".^[30]

Божественный юноша приносит Великой Матери счастье, славу и плодородие, но она вечно остается неверна ему и не приносит ему ничего, кроме несчастья. Вот ответ Гильгамеша на обольщающие уловки Иштар (Рис.16), которой "устремила очи на красоту Гильгамеша":

"Сохрани для себя свои богатства,

Украшенья тела и одежды,

Сохрани для себя питье и пищу,

Пищу твою, что достойна бога,

И питье твое, что владыки достойно.

Ведь любовь твоя буре подобна,

Двери, пропускающей дождь и бурю,

Дворцу, в котором гибнут герои,

Смоле, опаляющей своего владельца.

Меху, орошающему своего владельца.

Где любовник, которого бы ты всегда любила,

Где герой, приятный тебе и в грядущем?

Вот, я тебе расскажу про твои вожделенья:

Любовнику юности первой твоей, Таммузу,

На годы и годы назначила ты стенанья!

Птичку пеструю, пастушка, ты полюбила,

Ты избила ее, ты ей крылья сломала,

И живет она в чаще и кричит: крылья, крылья!

Полюбила ты льва, совершенного силой,

Семь и еще раз семь ему вырыла ты ловушек!

Полюбила коня, знаменитого в битве,

И дала ему бич, удила и шпоры,

Ты дала ему семь двойных часов бега,

ты судила ему изнемочь и тогда лишь напиться,

Силили, его матери, ты судила рыданья!

Пастуха ты любила, хранителя стада,

Он всегда возносил пред тобою куренья,

Каждый день убивал для тебя по козленку,

Ты избила его, превратила в гиену,

И его же подпаски его гоняют,

Его же собаки рвут ему шкуру!

И отцовский садовник был тебе мил, Ишуллану,

Приносивший тебе драгоценности сада,

Каждый день украшавший алтарь твой цветами,

На него подняла ты глаза и к нему потянулась:

"Мой Ишуллану, исполненный силы, упьемся любовью,

Чтоб мою наготу ощущать — протяни свою руку".

И сказал Ишуллану: "Чего от меня ты хочешь?

Мать моя не пекла ли? Я не вкушал ли?

А должен есть снедь стыда и проклятий,

И колючки кустарника мне служат одеждой".

И едва ты услышала эти речи,

Ты избила его, превратила в крысу,

Ты велела ему пребывать в его доме,

Не взойдет он на крышу, не спустится в поле.

И, меня полюбив, ты изменишь мой образ!"^[31]

Чем сильнее становится Эго-сознание у мужчины, тем больше оно осознает выхолащивающую, околдовывающую, смертельную и одурманивающую сущность Великой Богини.

Сферы Ужасной Матери