Происхождение и развитие сознания

архетипа, является не только "совершенной фигурой", но и символом хаоса и аморфности. Он — символ эпохи до Эго, а следовательно, доисторического мира. До начала истории человечество существовало в состоянии безымянной аморфности, о которой мы знаем очень мало, потому что в этот период, как мы говорим — надеясь за этим неопределенным иносказанием скрыть наше явное незнание фактов — правило "бессознательное". До тех пор, пока не существует апперцептивного сознания Эго, не может быть никакой истории; ибо история требует "мыслящего" сознания, которое, размышляя, и составляет ее. Поэтому время до начала истории должно быть неопределенным хаосом и недифференцировашюстью.

     На религиозном уровне эквивалентом этой аморфной психики является неопределенное божество, первичная сила или субстрат, из матрикса которого впоследствии выкристаллизовываются боги и "Божественное". Неопределенные силы, такие как мана, оренда, или даже то, что мы называем "динамизмом", типичны для доанимистического периода универсальной психизации, когда психика еще не обрела определенной формы, ибо в этом состоянии она пока еще не ассоциируется с идеей индивидуализированной души и не может быть выведена из какой-либо подобной идеи. Эта неопределенная, всеохватывающая сила является уровнем, на котором работает магия, воздействуя на все вещи через принцип соответствия и сходства. Логические противоположности, объединенные в participation mystique —таков закон этого магического мира, где все наполнено священнодействием. Нет жесткого и четкого разделения между священным и несвященным, между божественным и человеческим, между человеческим и животным. Мир все еще омывается средой, в которой все превращается во все и действует на все. Так и еще зародышевая сущность Эго проецирует архетип целостности на группу как на групповое самость, и, что достаточно удивительно, религиозным следствием самого примитивного человеческого уровня является примитивный монотеизм, ибо именно здесь мы находим уроборос в проекции целостной фигуры, то есть изначального божества.

     Таким образом, говоря о "верховном божестве", культ которого, однако, был либо "несуществующим, либо исключительно незначительным" и с которым невозможно было установить никаких личных взаимоотношений, Преусс пишет:

      "В большинстве случаев его понимание как личности, вероятно, было обусловлено ночным или дневным небом или сочетанием обоих с их многочисленными явлениями, имитирующими жизнь",далее он продолжает:

      "Эти идеи Бога, через которые чувственно постигается множество разнообразных явлений, должно быть зародились еще до наблюдения деталей, например звезд, которые потом наделялись свойствами небес". ^[22]

     Эта

формулировка может быть ошибочно понята, потому что термин "постигается" может означать разумную активность Эго. Только если "чувственное постижение" понимать как "конфигурационное видение" примитивного человека, только тогда описание этого процесса будет правильным. В уроборическом состоянии существует целостность неопределенных сил, удерживающих все вместе и объединяющих все в общности. Только с ростом конфигурационных способностей сознания и с обретением Эго более четкой формы может быть постигнута индивидуальная форма:

      "Пшеничное поле гораздо более важно, чем отдельный пшеничный колос, небо — более важно, чем звезды, человеческая община — важнее отдельного человека " ^[23]

     Таким

же путем Преусс пришел к выводу, что:

      "целостность ночного и дневного неба была постигнута раньше, чем звезды, так как целостность может быть постигнута как однородная сущность, а религиозные концепции относительно звезд часто смешивали звезды с небом как целым, так что человеческая мысль была неспособна оторваться от целостной картины ^[24]

     Так

же и:

      "власть солнца появляется позднее, чем господство луны, которое, в свою очередь, следует за господством ночного неба как целого". ^[25]

     Подобным