Таким образом, контингент работников всех штабов замещался накануне 1941 года людьми, не имевшими никакого опыта работы на тех конкретных должностях, на которых они оказались к началу войны, а также, что немаловажно, как правило не имевших и ни малейшего опыта работы друг с другом. Причем устоявшаяся доносительская система не способствовала и установлению сугубо человеческих, личных контактов, а без этого невозможна никакая служебная спаянность. Все это возникало позднее — среди уцелевших уже в ходе самой войны. И офицерский и генеральский корпус уже после войны снова был достаточно сплоченной и организованной силой, с которой приходилось считаться и Сталину, и его преемникам.
При этом именно в годы репрессий были разработаны «мирные» планы дальнейшего расширения армии. «
В ходе этой реформы предполагалось достичь таких показателей: «
Но действительность опрокинула все эти жалкие планы!
В мирный для Советского Союза день 20 сентября 1939 года Красная Армия насчитывала 5 289 400 человек, в мирный день 1 апреля 1940 года — 4 355 669 человек, в мирный день 1 июня 1940 года — 4 055 479 человек,[943] а в мирный день 21 июня 1941 года — 5 080 977 человек,[944] и все это — не считая численности флотского состава![945]
Сколько же средств стоило обнищавшей и полуголодной стране годами содержать воинство такого размера?
И, главное, сколько же подготовленных командиров требовалось такой
Маршал Ворошилов докладывал 29 ноября 1938 года: «
Дальше — больше: «
Но это были
Вот им-то и предстояло руководить войсками, они и наруководили!
Все это было прекрасно известно и понятно всем военным профессионалам во всех остальных армиях мира. Война СССР с Финляндией зимой 1939–1940 годов продемонстрировала полнейшее убожество советского командования на виду всего света.