Происхождение и юные годы Адольфа Гитлера

На нее ушло немало времени — с этим были связаны наверняка имевшие место приезды Адольфа на каникулы в Шпиталь, о подробностях, сроках и даже факте которых нам почти ничего не известно, поскольку биографов Гитлера они никак и ничем не интересовали.

Мы даже не знаем, приезжал ли в Шпиталь сам Алоиз; но он-то там должен был держаться скромнейшим образом и особо не лезть в интересующее его строение — Шпиталь № 36.

Мы также не знаем, кто из Гитлеров приезжал на похороны отца Клары — Иоганна Баптиста Пёльцля, умершего в Шпитале (он к этому времени почему-то переместился из родного дома № 37 в № 24) 9 января 1902 года на семьдесят четвертом году жизни.[456]

Но совершенно очевидно, что вплоть до смерти Алоиза в январе 1903 года заговорщики так и не приступили к решительным действиям по нахождению и извлечению разыскиваемых сокровищ.

Почему?

Совершенно очевидно, что работа по предварительному исследованию всех внутренних помещений в доме, подозреваемом на наличие спрятанного тайника, должна были рано или поздно подойти к концу. Разведка завершилась либо на том, что Адольф обследовал буквально все, либо в доме еще оставались какие-то уголки, куда ему так и не удалось заглянуть; легко себе вообразить, например, какую-нибудь кровать посреди комнаты, под которую Адольфу так и не удалось залезть в присутствии посторонних людей, дабы проверить, нет ли под ней потайного люка в полу — или еще чего-нибудь в таком роде.

Проделанная работа была, разумеется, не напрасной — и свела изначально абсолютно неопределенную ситуацию к нескольким возможным вариантам предполагаемого расположения тайника, быть может — к одному единственному, но последнее, конечно, маловероятно. Да и неизвестно, был ли в доме один тайник или их было несколько.

Так или иначе, но теперь необходимо было переходить от наблюдения и анализа к действиям. Вот теперь-то для Адольфа и наступал окончательный переломный момент: от почти невинной игры, в которой ему ничто практически не угрожало, нужно было перейти к поступкам, грозившим серьезными осложнениями, если бы они были разоблачены шпитальскими родственниками.

Все это уже совсем не выглядело игрой, и трудно даже сказать, что казалось страшнее: оказаться внезапно в лапах этих родственничков или быть сданным ими в распоряжение полиции — с последующим публичным заклеймением в качестве разоблаченного воришки. В любом варианте это ничем не могло привлекать Адольфа, имевшего более чем развитое воображение.

Между тем почти все, что обязан был свершить Алоиз как идеолог, аналитик, организатор и руководитель всего проекта, было уже сделано: этот Дедал придумал идею и изготовил крылья, но лететь-то в данном случае предстояло одному Икару — со всеми возможными последствиями для него самого!

Заметим, что и гибель Икара в исходном легендарном сюжете намекает на особые трещины в основе подобных содружеств: тогда полетели двое — отец и сын, но долетел до цели один лишь отец, а сын погиб по дороге.

Возможно, конечно, он действительно приблизился в полете слишком близко к солнцу, но тут возникают и иные варианты: ведь в молодости Дедал уже был разоблачен как убийца собственного племянника, таланту которого он завидовал — за это он и был приговорен в Афинах к смерти, но бежал. Не случилось ли что-либо подобное и с его сыном?

Ведь во время полета над морем свидетелей не было, да и происходил ли на самом деле этот полет? Не основана ли эта легенда исключительно лишь на показаниях одного Дедала, уже переместившегося из пункта А в пункт Б, но отнюдь не по воздуху, а другим способом, и по дороге каким-то образом утратившего собственного сына?..

В этом не слишком серьезном анализе, покаемся, проявляются типичные криминальные наклонности автора, в которых мы уже сознавались — от себя, увы, не уйдешь!..

Однако подобными сюжетами проникнута вся история древнего мира, сохранившаяся в легендах. Эти сюжеты, если разбираться, лишены всякой фантастики, а привлекалась она исключительно ввиду невозможности рационально объяснить абсолютно конкретные и весьма неприглядные факты.

Отправились, например, три человека на вершину горы, и там один из них стал бороться с Богом и Бог его поборол; в результате с вершины спустились вниз только двое… А ведь это тоже были близкие родственники погибшего!..

Но разоблачение таких древних легенд отнюдь не входит в наши задачи.

Наша задача: поколебать абсолютно неправдоподобный современный миф, пока он еще не превратился в древний!

Понятно, что у отца и сына Гитлеров должны были сложиться совершенно различные представления о степени дальнейшего допустимого риска — и Адольф имел более чем серьезные мотивы отчаянно упираться чрезмерному давлению!

Отец все решительнее понукал сына на активные действия, а тот все не соглашался — вот это-то и стало их взаправдашним конфликтом, которому позднее Адольф был принужден подыскивать неуклюжие объяснения!