Происхождение фашизма

С консервативной реакцией современный фашизм имеет общие корни; хотя у неофашизма много новых элементов в идеологии, пропагандистских методах и тактике, ему присуща способность к мимикрии, которая порой способна сбить с толку. Однако при сопоставлении современного фашизма с «классическими» образцами преемственная связь проступает четко и явственно. В современном фашизме, как и в фашизме «традиционном», сочетаются «социально-политический консерватизм и реакционность правящего класса с мелкобуржуазными иллюзиями и бунтарством»^{270}. Эти два варианта экстремизма сливаются в фашизме воедино, но между ними, как и в прошлом, возникают коллизии чаще всего тактического свойства.

Неофашистские террористы теперь часто маскируются под «левых». Эту возможность создают для них своей террористической тактикой всякого рода левацкие группировки. Хотя такие итальянские экстремистские организации, как «рабочая автономия», «красные бригады» и т. п., имеют левацкую окраску, их практическая деятельность сливается с неофашистским экстремизмом. Видный идеолог международного неофашизма М. Бардеш откровенно признает, что благодаря левацким террористам возникает благоприятная ситуация для неофашистских сил: «Используя в качестве политических инструментов террор, грабежи и убийство, «левые» делают необходимым установление авторитарного законодательства и создают возможность для возникновения спонтанных групп самозащиты»^{271}. Под предлогом борьбы против ультралевого терроризма особенно активно в роли ревнителей порядка выступают западногерманские неонацисты. Таким образом, современный фашизм паразитирует и на ультраправых и на ультралевых экстремистских тенденциях, усугубленных обострением общего кризиса капитализма. В отличие от межвоенного времени, когда в ряде стран фашизм стал главным орудием реакции, «на протяжении всего послевоенного периода фашистские движения служат в основном политическим резервом империалистической буржуазии, которая бросает его в бой пока что в сравнительно ограниченных масштабах»^{272}. Относительная слабость неофашистских движений в современном мире не должна быть поводом для недооценки исходящей от них угрозы. Сам факт их существования влияет негативно на духовно-политический климат многих стран. Кроме того, как показывает исторический опыт, они могут быстро набирать силу. Наличие неофашистских организаций может способствовать сдвигу вправо и благодаря тому, что на их фоне более приемлемыми выглядят прочие правые элементы.

Развитие государственно-монополистического капитализма, научно-техническая революция в условиях капитализма порождают такие социальные последствия, которыми могут воспользоваться неофашистские элементы. По-прежнему питательной социальной средой для фашизма являются мелкобуржуазные и средние слои, которые не всегда достаточно осознанно ориентируются в сложной современной обстановке. К этому следует добавить и крестьянство, подвергающееся интенсивному вымыванию. Не случайно в Италии наибольшую поддержку неофашисты нашли на Юге, с его отсталым, зараженным предрассудками крестьянским населением и могущественными реакционно-консервативными группировками латифундистов. Теряют социальный статус служащие и представители интеллигенции, чей род занятий превратился в массовые профессии. Логика социальной борьбы влечет их влево, но, учитывая умение фашистов спекулировать на нуждах и чаяниях социально ущемленных слоев, следует считаться с потенциальной возможностью временного перехвата какой-то их части неофашизмом.

Сохраняются и социально-психологические источники фашистской опасности. Современное буржуазное общество усиленно стремится привить своим гражданам конформизм, аполитичность, индифферентность, превратить их в элементарных «потребителей», легко поддающихся манипулированию со стороны господствующих классов.

Обострение общего кризиса капитализма все явственнее обнажает неизлечимые язвы буржуазного общества. Инфляция, безработица, энергетический кризис, рост преступности, моральное разложение — все это вызывает острую психологическую реакцию у населения Запада, причем далеко не все его категории способны разобраться в истинных причинах этих социальных бедствий. Чувство социального недовольства в сочетании с ощущением собственного бессилия порождает мессианские настроения. Отсюда упование на «сильную личность», способную навести «порядок». Характерно, что именно в такой атмосфере возник спрос на литературу о Гитлере. Это не значит, конечно, что для недовольных существующим положением вещей мелкобуржуазных и средних слоев нацистский фюрер выглядит сегодня эталоном «сильной личности», но они усматривают в его деятельности определенные «позитивные» моменты, услужливо подсказываемые влиятельными буржуазными историками.