Происхождение

– Нет, – ответила Ингрей и ощутила, как кровь приливает к щекам. Она даже самой себе в этом не признавалась, так что слышать это от Гарал было унизительно. Ко всему прочему она вдруг почувствовала облегчение.

– Никто не ждет от тебя подобного героизма, – продолжило Гарал. – И меньше всех Нетано. А если и ждет, то… – Оно сделало жест рукой, словно отмахнулось от мнения Нетано по этому поводу.

– Знаешь, – вдруг сказала Ингрей. – Тут недавно выяснилось, что тирские посредники ни за какие деньги не соглашаются вытаскивать заключенных из «Милосердного устранения». Тогда я этого не знала, хотя могла бы догадаться, что мне не хватит средств.

Гарал застыло на миг, а затем поставило чашку с пойком на стол. Ингрей даже не заметила бы перемены в его лице, если бы уже не знала его достаточно хорошо.

– Ты работаешь на Тир? Или, скорее, работало? Полагаю, теперь уже не можешь, после того как стало Гек.

Молчание.

– Я много об этом думала. Наверное, они полагали, что я разморожу тебя, когда мы уже прилетим на Хвай, и затем ты сделаешь… то, что им нужно. Но Тик не желал пускать тебя на борт в таком виде, а ты не хотело соглашаться с моими планами. Ты даже отказалось со мной разговаривать, когда я нашла тебя в Службе для вновь прибывших. Там не было ни еды, ни места для сна, поэтому ты могло бы попросить помощи у меня или Тика.

Если уж что и волновало Гарал, так это еда.

– Так почему же ты ждало до следующего утра?

– Я не работаю на Тир. Заявило им, что отказываюсь. Что не собираюсь возвращаться на Хвай, что бы они ни сделали. Они возразили, что с технической точки зрения меня не существует и никому, кроме тебя, неизвестно, что я нахожусь на Тир Сииласе, а я само отвергло твое предложение, поэтому, если я не соглашусь, они меня просто вышвырнут в воздушный шлюз. Тогда я подумало, что, получив документы, буду иметь хоть какой-то козырь против них. – Гарал слабо улыбнулось. – А дальше ты знаешь. Я не смогло уйти, потому что корабль Тика был задержан. Потом, когда все решилось, я подумало, что лучше мне остаться с тобой.

– Чего они хотели? Погоди, я и так знаю. Они хотели, чтобы ты разрушило карьеру пролокутора Будракима.

– Кроме всего прочего. Тут я было не против. Но я сказало, что не буду на них работать. И не работало. И если бы я не стало Гек, то ничем хорошим это бы не кончилось. Они бы не пришли мне на помощь и ничего не предложили. Даже когда они уговаривали меня работать на них, то и тогда не обещали, что помогут в том случае, если у меня начнутся проблемы. Даже лгать не стали, чтобы склонить меня на свою сторону.

Еще бы, конечно, нет. Нарушение договора считалось на Тире тяжелейшим преступлением, даже малейший намек на нарушение.

– Они понимали, что им не потребуется ничего мне предлагать. Тир действует лишь тогда, когда считает, что это в их интересах, других причин для них не существует. Уверено, что, кроме меня, они послали и других, прямо сейчас на станции находятся их агенты. Вопрос лишь в том, кто они и какую пользу могут принести тебе.

– Ответ на последний вопрос – никакой, если это только не послужит их интересам.

– Гек тоже вмешиваться не будут, чтобы не нарушить условия межрасового соглашения. Это означает, что я тоже ничего не могу сделать и здесь тебе ничто не угрожает. Если Нетано более-менее нормальная мать, она наверняка захочет, чтобы ты была в безопасности.

– Послушай, они собирались захватить Первую ассамблею, чтобы получить контроль над шлюзами системы. Уверена, что им нужно было именно это, но ничего не вышло. Теперь у них в руках пустое здание ассамблеи, ларий и несколько заложников. Но зачем им ларий системы?

– Потому что он рядом с палатой Ассамблеи.

– Правильно. То есть их планы не изменились, вот что я хочу сказать.

Гарал нахмурилось.

– Понимаешь? – продолжила Ингрей. – Что хранится в ларии? Хвайские раритеты. «Отказ от дальнейших обязательств перед Тиром», который провозглашает существование Хвай и определяет его таким, какой он есть. А что находится в палате Первой ассамблеи, даже если там нет представителей?

– О! – воскликнуло Гарал, которое наконец-то начало понимать.

– Колокол Ассамблеи.

На самом деле Колокол представлял собой огромную керамическую чашу, она появилась в те времена, когда Первая ассамблея была еще единственной и только начала собираться и обсуждать вопрос, что хвайцы больше ничего не должны Тиру. Все хвайцы знали, что когда-то чашу использовали для засолки капусты, пока однажды звук, раздавшийся от удара ложки о край посудины, не возвестил об официальном начале работы Ассамблеи.

– Ингрей, это всего лишь наши раритеты. Омкемцам нет до них дела.

– А как по-твоему, что искала Зат в заповеднике? Я знаю, ты говорило, что люди, не живущие в Хвай, смеются над нашими раритетами, для них они ничего не значат. Они ценны лишь для нас. По закону Первая ассамблея не может собираться без Колокола. Это, конечно, не то же самое, что контроль над членами Ассамблеи, но уже кое-что. Омкемцы увязли в ситуации и не отступятся. Они захотят удержать в своих руках хоть что-то.