Проигравший выбирает смерть

Его глаза видели, как псы-мутанты свалили Межова и плотной кишащей кучей сомкнулись над его телом. Отчаянный крик капитана захлебнулся в чавкающем гуле.

Где-то там, под ногами капитана, среди алчных тварей, оставался ценный рюкзак.

Тихон оторвал взгляд от кошмарного зрелища и с трудом стряхнул ледяное оцепенение.

Как себя поведут обезумевшие твари после того, как растерзают капитана? Неизвестно.

Он метнулся к автомобилю. На заднем сиденье навзрыд плакала Нина. Ключи торчали в зажигании, «Жигули» мгновенно завелись и прытко, словно опасаясь нападения свирепых псов-мутантов, вырвались с территории Гиптильника. Тихону даже показалось, что не он управлял автомобилем, а перепуганная машина сама стремилась умчаться подальше от зловещего места.

Вырвавшись в открытую степь, Заколов остановил разогнавшуюся машину. Гремящая круговерть камешков в арках колес смолкла.

– Куда теперь? – тоскливо глядя в черную ночь, задал он сам себе трудный вопрос.

В глазах милиции он по-прежнему беглый убийца.

Голова устало склонилась на руль. Нина уронила вытянутые руки на его спину и тихо выла. Тихон не оборачивался. Из-под сжатых век сочились слезинки, он тщетно пытался с ними бороться. Внутри тела царило полное опустошение, и странным образом пустоту заполняла щемящая всепроникающая боль.

Впереди показались два пучка фар, подпрыгивающих на кочках. Тихон безразлично смотрел, как они вплотную приблизились и бесцеремонно уперлись в лобовое стекло его машины. Яркий дальний свет нагло пробивался сквозь растопыренную ладонь, которой Заколов пытался заслонить глаза. По круглой форме фар, возвышавшихся над капотом «Жигулей», он догадался, что перед ним УАЗик, который мог быть только у военных или милиции.

Дальний свет сжался в габаритные огни, и Заколов разглядел желтую окраску милицейской машины.

Приехали!

Но ему уже было все равно, удирать никуда не хотелось.

Глава 82

Заколов равнодушно наблюдал, как у подкатившего УАЗика с водительской стороны с тихим металлическим скрипом качнулась на петлях распахнутая дверь. Ноги в милицейских форменных брюках по очереди ступили на землю, постояли, словно проверяя крепость почвы, затем послышался хруст крупных песчинок под невидимыми подошвами. Темная фигура подошла и остановилась около переднего пассажирского окна.

Нина давно затихла, только изредка ноздри коротким рывком пугливо всасывали струю воздуха, пытаясь удержать расплывающиеся сопли. Тихон тупо смотрел на желтый капот милицейского УАЗа. Путешествие длиной в четыре дня, похоже, закончилось.

Щелкнул замок открывшейся дверцы, под грузом усевшегося тела жалобно скрипнул дерматин сиденья.

– Ну, здравствуй, что ли, Заколов.

Голос показался знакомым. Где-то он его недавно слышал. Тихон повернул голову к милиционеру. Усатая физиономия старшего сержанта Федорчука, сдвинув брови, пристально вглядывалась в лицо Тихона.

– Виделись, – коротко буркнул Тихон, подбородок уперся в прохладный руль, глаза вновь уставились на решетку радиатора милицейского УАЗа.

Федорчук так Федорчук! Какая разница, кто его сейчас арестует.

– То вчера было, – уточнил старший сержант.

– Я уже давно не сплю.

– Я тоже, – Федорчук потер щетину на щеках.

– А где остальные?

– Я один…пока.

– Девушке надо помочь. У нее с ногой проблема.

– А тебе?

– Что мне? – Заколов непонимающе уставился на милиционера.

– Тебе помощь не нужна?

– Знаю я вашу помощь…

– Дяденька милиционер, – по-детски встряла в разговор Нина. Ее влажные расширенные глаза с надеждой приблизились к Федорчуку. – Дяденька милиционер, Тиша ни в чем не виноват. Все этот… капитан. И Ныш проклятый. Капитан нам все рассказал. Он убил кассира. И дядю Федю порезал.

– Какого Федю? – оживился старший сержант и развернулся лицом к девушке. – Горбунова Федора Николаевича? Железнодорожника?

– Стрелочника с переезда, у которого меня бандиты оставили. Он меня не выпускал, но он хороший.

– Так! А теперь все по порядку! – Рука милиционера встряхнула равнодушного Заколова. – Хамбиев нам многое рассказал, точнее написал. С челюстью у него проблемы… Это ты его приволок к отделению милиции?

– Я.

– А челюсть – твоя работа?

– Он упал, наверное.

– Заколов, что ты все мямлишь! У нас мало времени. Мне нужно знать всю картину! Тебе ясно?!

– Да не кричите так, – Тихон столкнул ладонь Федорчука со своего плеча. – Значит, арестовывать сейчас не будете?

– Это я всегда успею. Сначала хочу тебя послушать.

– С чего начать?

– С начала! Вот бестолковый!.. Как у вас там в математике теоремы доказывают? Давай подробно, шаг за шагом…

Тихон повернул голову к старшему сержанту. Взгляд Федорчука был добрым и заинтересованным.

– Все началось вечером 30 апреля в вагоне почтово-багажного, – начал рассказывать Заколов.