Проигравшему - смерть

— Вам все равно никто не поверит! — прохрипел Рюннон и с ненавистью посмотрел на Чисса. — Особенно ему!

Чисс вышел и в следующую минуту вернулся с маленьким магнитофоном. Лорейн и Рюннон смотрели на него, раскрыв рты. Чисс иронически улыбнулся:

— Ну, как, все понятно? Мы знали, что вы здесь, узнали ваш автомобиль, стоящий в конце квартала. Сделать остальное было не очень трудно...

Я добавил:

— Чисс остался снаружи с магнитофоном, около двери, которую я намеренно не закрыл до конца. А вы признались, что убили Марти, Рюннон! Все, что вы говорили, записано на пленке!

Чисс наставил магнитофон на пол рядом со столиком, на котором стоял телефон и движением пистолета заставил их отойти.

— На диван! И без шуток! Как вы уже успели убедиться, стреляю я очень хорошо!

Они молча повиновались, будучи словно в трансе... Лорейн сжала колени руками и уставилась в противоположную стену какими-то бессмысленными глазами. Рюннон наблюдал за каждым моим движением.

— Значит, вы записали все, что я говорил... — выдавил он из себя. — Но это вам все равно ничего не даст. Магнитофонные записи не являются доказательством в суде...

Я перекрутил ленту в обратную сторону.

— Для суда это может не доказательство, — подтвердил я. — Но почему вы решили, что я буду обращаться в суд?

С этими словами я поднял телефонную трубку и, немного подумав, стал набирать номер телефона Эстеллы Росс, любовницы Лека.

Глава 18

Эстелла подняла трубку. Я назвал свое имя.

— Боже ты мой! — воскликнула она голосом, в котором одновременно слышалась и девочка, и Клеопатра.

— Лека у вас?

— Да.

— Передайте ему, что я могу доказать, что не убивал его сына. Скажите также, что я знаю, кто подлинный убийца, и у меня есть доказательства этого.

Тишина, свидетельствующая о том, что трубку прикрыли рукой, воцарилась на другом конце провода.

Прошло несколько секунд, а потом в трубке раздался резкий отрывистый голос Лека:

— Говорите, что у вас там!

— Я ничего не буду говорить. Вы узнаете все от человека, который является истинным убийцей. Сейчас я включу магнитофон. Держитесь за что-нибудь и... слушайте!

Я поднес трубку к магнитофону и включил его. Запись получилась чистой и громкой.

Сначала послышался стук в дверь, потом голос Лорейн изнутри дома, затем мой разговор с ней и все остальное, включая признание Рюннона.

Когда запись кончилась, я выключил магнитофон и вновь поднес трубку к уху.

— Вот и все, Лека. С удовольствием отдам вам эту запись, если вы не смогли узнать этого человека по голосу.

Секунд пять в трубке было тихо. Наконец, Лека сказал:

— Я узнал голос... Это Рюннон... — слова его прозвучали как пулеметная очередь. — Где он?

— Находился в моих руках вместе с Лорейн Найт, но сумел ускользнуть. Могу снова поймать его, если хотите.

— Схватите его! Найдите! Доставьте живым! И назовите вашу цену!

— Это опасно, — возразил я. — Я не смогу схватить его, не выходя на улицу. А выходить мне очень рискованно, ибо первый же ваш встреченный мною человек, увидя меня, сразу же начнет стрелять...

— Дайте мне полчаса на телефонные звонки, а потом можете ничего не опасаться. Охота на вас будет прекращена, она начнется на Виктора Рюннона. Даже если вам не удастся доставить его ко мне, это сделает кто-нибудь другой!

— Возможно, мне удастся схватить его в ближайшие два часа. Вы можете подождать там, где находитесь?

— Да!

— Я вам позвоню.

С этими словами я повесил трубку. Все в порядке. В ближайшее время все узнают, что сына Лека убил не я, а Рюннон.

Я добился того, чего хотел.

Теперь настала очередь Чисса.

Я сидел в спортивной машине Коры. Мотор был выключен. Одну руку я держал на руле, в другой был пистолет, ствол которого упирался в бок Рюннона.

Машина стояла на улице в трех кварталах от дома Эстеллы Росс. На таком расстоянии «кадиллак», стоящий перед этим домом, казался совсем маленьким. Не видно было и двух гангстеров, которые сидели на заднем сидении «кадиллака». Но они наверняка сидели там, поджидая Лека.

Я тоже ждал. Прошло уже два часа после моего звонка. До рассвета оставалось совсем немного. Темная улица была совершенно безлюдна. Ни машин, ни прохожих, даже свет не горел ни в одном окне.

Сидевший рядом Рюннон только и делал, что уговаривал меня:

— Барроу... Прошу вас! Ведь вы ничего не выигрываете от этого! Вы же в безопасности, все уже знают, что не вы убили Марти... Отпустите меня! Дайте хотя бы один шанс на спасение...

— Нет!

— Но почему? Ведь Лорейн вы отпустили...

— Против нее на суде ничего не докажешь, — ответил я. — К тому же она все равно не сумеет распорядиться свободой. И вы это отлично знаете! Весь остаток жизни она проведет в страхе быть узнанной и убитой. Она так и закончит свои дни: не зная ни минуты покоя и живя в постоянном страхе. А я по собственному опыту знаю, что это хуже, чем смерть...

Рюннон ухватился за мои слова.

— Вы совершенно правы... Но почему же вы не хотите поступить точно так же со мной? Уж лучше я сам покончу с собой! Да, я так и сделаю... Кончу все сам...