Прогулки с бесом (СИ)

Факт нежелания младенца выйти в мир доктор (профессор) описал латынью, совсем было приготовился послать работу в заграничный медицинский журнал, но вспомнил в какое время живёт и остановился: "рискую, ныне власть в руках дураков и подлецов, чего доброго ума хватит описание редкого явления за шпионское донесение засчитать... Тогда конец, сгину, как пить дать сгину..." - и спрятал записи "от греха подальше"

В тридцать седьмом благословенном году старое сердце профессора отказалось служить и ушло в бессрочный отпуск.

Сын, разбирая отцовы бумаги, нашёл записи, и зная латынь прочёл:

- Прости отец, но такого быть не могло, похоже на записи выжившего из ума - и предал записи огню.

Один случай отказа выйти в мир не прояснит причину, всякому чуду нужен десяток случаев, чтобы чудо потеряло звание, один факт останется чудом, как и воскресение из мертвых.

Столь грандиозное явление свершилось в родильном отделении третьей городской больницы губернского града, не исчезнувшего до сего дня и стоящего на реке средней глубины, скорости течения и не совсем чистой воды. Река поминается в российских учебниках географии "правым притоком Волги".

Имя реки, делящей город на две части, трогает умы горожан не выше уровня источника питьевой воды.

В черте города водная артерия выглядит полноводной, иначе нельзя, город губернский, и река обязана выглядеть не районной речушкой мелеющей в летнее время, но серьёзной водной артерией. Полноводность фальшивая, держится на плотине за чертой города, а когда по нужде (весенний паводок) открывают створы гидросооружения остатки водного пространства довольствуются "речушкой"

Ничем выдающимся река похвалиться не может, великих битв на берегах водной артерии не случалось, в основной длине водяная артерия не судоходна, но льстит званием "правый приток могучей Волги"

Без малых притоков великих рек не бывает, великое славится малым, и отведи насовсем наш ручеёк в сторону - великая река далее пересыхающего ручья не утечёт.

Понимание собственной значимости распрямляет плечи, меняет осанку, а лысина, отразив тонкий лучик славы гордо откидывается назад.

Многие города отечества за годы непутёвой истории своей меняли названия, но город моего явления в мир оставался стойким и не менял окраску во многих исторических пертурбациях, или заварухах. Такая стойкость имеет другое объяснение: большие исторические деятели с неуёмной тягой менять названия городам забывали о городе моего рождения.