Прогулки с бесом (СИ)

А ты, "родина-мать-твою", куда смотрела!? Почему не предотвратила падение "сына своего"? Оно, конечно, "сыновей", вроде меня, проще убить, чем удерживать от падения в предательство. Тогдашний вражеский шоколад был равносилен нынешнему шприцу с героином.

И ты, тётя "власть трудящихся", сука не менее драная, чем другие, многое

просмотрела...

- Вижу "но": "советская власть" - одиночка, что-то безликое и невидимое, неосязаемое и сама по себе, а "власть трудящихся" - другое, двое их: "власть" и "трудящиеся". Поэтому послабь и не ласкай двух сразу, не справишься... Раздели эту пару, посмотри что к чему, остынь, и только потом...

- ... "засаживай" хотел сказать? Хорошо, но кто из двух блядей ограждал меня от всего мира!? С какой древней брехливой суки спрашивать?

Ничего не могу сказать о "преданности и любви к советской власти" тех, кто, как и я, побывал в оккупации, но любовью от меня "тётя советская власть" похвалиться не могла. Из солидарности с отцом? Но отец за житие не произнёс ни единого худого слова в адрес власти!? Не потому ли, что служил при архиерее и от юности отравлен верой "всякая власть - от бога"? Воспитан в кротости, честно работал на всех, получал гроши и не роптал? Или потому, что не знал слов благодарности?

- Бесяра, немецкий шоколад навсегда останется "вражеским", а "ленд-лиз" - "дружеским"? Менять родину на вражеский шоколад - позор? На горький, но страшно полезный детям, продукт?

Было, было: жрал шоколад, забывал обо всём и наслаждался! И паштет, и тушенку, и колбасу жрал! И страх был: "мало, мало всего! Кончится пищевое чудо - и что тогда? И галеты вражеские в прозрачной бумаге, кои, по слухам, выдавали только лётному составу Люфтваффе? И таинственная бутылка тёмного ароматного напитка, кою отец называл "шнапсом" но не давал приложиться и глотнуть::

- Мал ещё! - аромат вражеского шнапса помню до сего дня.

- Вот она, глупость: как можно шнапс и салями называть "вражескими"?

- Та-а-к! Ублажение утробы продуктами страны, с коей идёт война фактом предательства не является?

- Ни в малейшей степени!

На пищевую благодать мать наложила "арест":

- Давайте продлим удовольствие. Сожрать и обделаться с непривычки - дело нехитрое... Слабы наши желудки для немецких харчей.

Сколько длилось удовольствие от вражеских продуктов? Совсем немного. Месяц? Может, и менее того. Сказать: "по мере убывания иноземных вкусностей - их место занимала своя печаль" - не могу: изначально было понятно, что на добытом отцом немецком добре долго не продержимся. Яства исчезали одно за другим: первыми ушли паштеты и плавленые сырки в станиоле, затем - колбаса, но первой исчезла память о "шоколаде для лётчиков". Дольше всех держались концентраты гороха, что были выращены когда-то на немецкой земле. Вражеское добро разбавлялось каждодневными и простыми продуктами "отечественных

производителей".

Сегодня не могу сказать определённо, кому последним из яств помахали рукой на прощанье, но это был, если память не врёт - шоколад... Или гороховый концентрат и после него "всё возвратилось на круги своя"?

Почему так мало приходило эшелонов с подарками для немецких солдат!?

Всем организаторам событий в предрождественскую ночь сорок второго года:

- Спасибо! - наибольшее "спасибо" - командирам тогдашней Германии, а это были, по оценкам последующих историков, "отпетые негодяи". Но если детально вникнуть в ход событий, то их стараниями эшелон с подарками для солдат Вермахта оказался в нужное время и в нужном месте. Кто из них обладал даром провидчества и мог заявить:

- Achtung: в ночь перед сочельником советская авиация готовит жестокий налёт авиации, а посему держать подарки в вагонах не следует! - и никто не позаботился о рождественских подарках солдатам Восточного фронта.

Основное "спасибо" адресую командирам советской авиации, пославших

воздушных асов с приказом:

- Разнесите к ебене матери, или вдрызг, эшелон с подарками!

Судьбе, что охранила отца на станции в ночь перед католическим Рождеством" - особый поклон. Никогда не спрашивал отца:

- Что делал во время памятного налёта? Прятался с немцами? - по непоколебимому, глубокому убеждению "совецких" людей, предатели, изменники и прочие коллаборационисты по природе - "патологические трусы"!

Откуда командование "краснозвёздной" авиации знало, когда делать налёт? Чем руководствовалось: разведданными или соображением формата "давно станцию не трогали, заодно и праздничек испортим"? "Орёл-решка"? Наугад? Или... страшно подумать! - кто-то, работая на немцев, был... двойным агентом!?

Кого благодарить, чьими стараниями познакомился с продуктами из иного мира? "Враждебного и чужого", но вкусного до захлёба слюной!?

Эх, ну, почему эшелоны с подарками для вражеских солдат приходят на станцию не каждый день!? Или хотя бы раз в неделю!?