Прогулки с бесом (СИ)

Школяры прошлого не могли заблуждаться, не знали о зарубежной жизни, не считая иностанных фильмов, кои, прорвавшись на экраны совецких зрительных учреждении в звании "трофейные" давали крохи знаний. Иных источников, кои могли отравить сознание молодого поколения савецких людей не было.

- А книги?

- Были ядовитые книги, но книжный яд подобен некоторым ядам растительного происхождения: подверг термической обработке - и, милости просим, можете кушать, а с киноядами сложнее.

Верха именовали трофейные фильмы "буржуйскими", а низы, смотревшие киношное зарубежье, не понимали неприязнь верхов и высказывали свои соображения:

- Живут же люди! - кассовая выручка от враждебных, чуждых совецким людям зарубежных фильмов приятно волновала сердца товарищей, нёсших культуру в массы:

- Больше бы таких "плохих" фильмов - забота о выполнении плана по сбору средств от просмотра стояла на первом месте, забота о "чистоте помыслов совецких граждан, не порченных западной культурой" - на втором.

Пока дети травились зарубежным трофейным кино - отцы-матери жили по определению "ниже травы - тише воды". Употреби кто "диссидент" - название сошло бы за новое оскорбление, не тяжелее, чем имевшийся на то время набор старых и привычных лестных эпитетов. Что говорить о школярах?

Время начала обучения запомнилось как "тревожное", или "запуганное", что без разницы встревоженным и пуганым.

Граждане страны саветов не отошли от ужасов недавно окончившейся горячей войны, а чтобы не случился новый перегрев с потерей "чувства ответственности в борьбе за идеалы социализма" большие политики, не задерживаясь, предложили малым гражданам страны советов холодную войну в старых объяснениях:

- Враги не дремлют - и вам спать не дадим! - хотя чудаков, мечтавших о совершении преступлений идеологического свойства к тому времени извели под корень. В общем и целом страна саветов походила на большой медицинский бикс с начинкой из стерилизованных предметов, и потому единственный "вражеский микроб" мог возбудить многие умы "савецких" людей надолго и сильнее.

- Разница громадная: ныне сотни "микробов" пытаются сотрясти умы граждан и без успеха.

Если уголовные ошибки всегда явные и понятные - политический бред сказывается со временем. Талантом видеть ошибки прошлого одарено ничтожно малое число людей из расчёта "единица на миллион", но и они не всегда обходили стороной уверенность:

- "И на старуху бывает проруха"!

На выявление людей в звании "умный сверх меры" привлекали "бдительность совецких граждан". Это было время, когда верха требовали от низов "пролетарской бдительности и отличной работы".

Статей наказания за пропаганду вражеской идеологии хватало, но злобной и страшной выступала пятьдесят восьмая с параграфами ("политическая"), коя меньше "червонца" изоляции от общества с отбытием наказания на золотоносной магаданской земле.

Пятьдесят восьмая позволяла одним гражданам "страны советов" держать мысли в адрес других:

- Враг народа! - пятьдесят восьмая царила на необъятных просторах "страны советов", но какова была её сила в местах, где отбывали наказание получившие "царицу" - ни бесу, ни его секретарю неизвестно.

Во всякой стране на смену "эре большого страха" приходят диссиденты. Что-то похожее на подснежники после схода снега.

Кто был когда-то наибольшим страхом в стране советов - об этом сегодня знает любой школяр отечества. Душам граждан, осуждённых когда-то по пятьдесят восьмой, наконец-то дозволено задать потомкам вопрос:

- Кто и когда объяснит, за какой хер сгинули!? - на что живые отвечают:

- Ни за хер сгинули, впустую! - не нужно мёртвым отвечать, знают, сами были такими, как и потомки.

- Нам по барабану ваше прошлое - с коих пор ударный инструмент превратился в освободителя от забот остаётся невыясненным.

Затравленность любой степени и длительности рождает вопрос:

- Какова длина послевоенного времени в стране советов: год, два, десять? Или и до сего дня время послевоенным выглядит, хотя и без комендантского часа? "Напряжённо трудовым, с полной отдачей сил, способностей и талантов на всех участках деятельности"? - савецкие газеты прут, не обращай внимание.

Возвращаюсь на курс повествования: тема сочинения вольная, без конкретики и ФИО, а если кого-то и как-то зацепим - так это по незнанию и неумению создавать своё, интересное до потери читательского пульса. И об этом - ниже.

Глава 2.

Вещи и мы.

(Мы и вещи)

"...и да поможет мне бог..." взято из текста присяги в судах заокеанской державы, но в отечественных судилищах до клятв пока не дошли.

- Клятвы впереди, не спеши, "не торопись-пись-пись", государство не позволит законотворцам за большие зарплаты расширять зады без выдачи продукции. Что выдают дяди и тёти в высшем органе отечества?

- Законы...

- Правильно, они самые, а клятвы в судилищах заокеанской державы атавизм, пройденный этап, приевшийся обычай, не впечатляет. Лозунги, законы и клятвы нуждаются в обновлении, без обновления "друзья" человека тускнеют и обесцениваются до нуля и подлежат отмене.