Прогулки по Парижу с Борисом Носиком. Книга 2: Правый берег

На похоронах этих говорил писатель Владимир Максимов. Несколько лет спустя и его отпели в соборе на рю Дарю… Мне довелось быть тут и на других панихидах. Отпевали юного сына моего переводчика, погибшего от «овердоза». Боже, как многолико горе даже в прекрасной, мирной стране…

В последний раз стояли мы здесь в ночь на Рождество 2000 года. Молили Господа, чтобы век XXI был не так жесток к нашей родине, как роковой XX…

…И никогда ты к небу не был ближе,
Чем здесь, устав скучать,
Устав дышать,
Без сил, без денег,
Без любви,
В Париже…

Г. Адамович

В парке Монсо и вокруг парка

В каких-нибудь пяти минутах ходьбы к северу от кафедрального русского собора и «Русского Парижа» лежит один из самых богатых и элегантных районов правобережного берега, центром которого является старинный парк Монсо. Хотя утверждают, что парк в этой прелестной пригородной деревне Муссо существовал уже и в эпоху Карла Лысого, сотни лет тому назад, хотя при герцоге Орлеанском (том самом, которого не спасла от гильотины кличка Филипп-Равенство) устройством этого парка занимался изобретательный драматург Кармонтель, окончательно контуры парка и его характер определились в эпоху Наполеона III, его градоустроителя барона Османа, его мастера парков Альфанда и мастера «парков фантазии», «парков иллюзий» шотландского пейзажиста Блейки. Правда, время очистило парк от былых «китайских» и «арабских» фантазий этого «сада всех стран и эпох», приблизив его к парку «английского стиля», но он и нынче все еще оригинален, причудлив, очарователен… Он богат произведениями скульптуры и садовой архитектуры, его аллеи приводят на память прекрасных, экзотических авторов, имена которых мало знакомы или вовсе не знакомы аборигенам и приезжим. Однажды в начальную пору своей парижской безработицы я полчаса забавлялся на аллее Фирдоуси, спрашивая у прохожих-французов, кто такой был Фирдоуси. Увы, про это не знал никто. Что ж, не каждому выпало на роду счастье так часто бывать в сладостном Душанбе, как мне…

Не менее интересны, чем сам парк, жилые кварталы, его окружающие. Этот заповедник красоты и богатства возник немногим больше столетия назад, при бароне Османе. В ту эпоху прямо на территории существовавшего уже парка строили богатые особняки и дворцы, в которых селились аристократы, банкиры, промышленники. Процветали салоны, в которых блистали среди прочих знаменитостей писатели и художники.

Интерьеры этих дворцов были не менее элегантны и богаты, чем их фасады. Многие из богачей собирали бесценные коллекции произведений искусства. Иные успели озаботиться тем, чтобы после их смерти коллекции не были пущены по ветру беспечными наследниками, чтобы собрания их перешли в хорошие руки и так же доставляли радость потомкам, как они услаждали взгляд современников при жизни, оттого нынче здесь такое обилие прекрасных музеев, что неторопливому ценителю может хватить на многие дни и недели созерцанья.

Скажем, близ западного входа в парк, на авеню Ван-Дейка, стоит украшенный Далу и сооруженный Парантом дворец Эмиля Менье, основателя знаменитой шоколадной династии Франции. Тут же, за углом, на улице Монсо на месте дома 45 жили родители Марселя Пруста, да и сам писатель был завсегдатаем здешних мест. На улице Везелз обитал некогда Шатобриан. Гонкур и Пруст бывали здесь на рубеже века в салоне у графини де Болинкур, в салоне Мадлен Лемэр или в салоне вдовы композитора Жоржа Бизе. Это здесь изучал Пруст своих романных Шарлю, Бергот и принцессу Германт. Эти места вообще называют иногда «прустовским Парижем» или «прустовским квадратом (между Елисейскими Полями, Мадлен, кварталом Сент-Огюстен и парком Монсо). Хотя родился Пруст в квартале Отёй в бурные дни Коммуны, вскоре родители перевезли чадо в свою квартиру на бульвар Мальзерб (дом № 9), учился он поблизости, в лицее Кондорсе, в юности гулял по авеню Габриэль, где и повстречал свою первую любовь.

В 1900 году семья Пруст перебралась на рю де Курсель (дом № 45), то есть к самому парку Монсо, где и полюбил бродить, мечтать и читать юный Пруст. Позднее в знатных салонах округи познакомился Пруст с Анатолем Франсом, Робером де Монтескье и графиней Грефюль. После смерти матери (в 1906 году) Пруст перебрался в дом № 102 на бульваре Осман. Здесь он вел жизнь затворника (иного уже и не позволяли болезнь и исступленный труд), писал в постели, работал над своей эпопеей «В поисках утраченного времени», пока не пришлось перебираться ближе к Шайо, на улицу Амелэн (дом 44), где Пруст написал «В сторону Германтов» и «Содом и Гоморру» и где он скончался совсем еще молодым 18 ноября 1922 года.