Прогулки по Парижу с Борисом Носиком. Книга 2: Правый берег

В день своего рождения 15 августа 1806 года маленький великий человек заложил первый камень в основание арки. Слона, кстати, тоже воздвигли – те, кто знаком с романом Гюго или хотя бы детиздатской выжимкой из него, без труда припомнят, что в слоне на площади Бастилии жили крысы и ночевал мальчик Гаврош. В 1807 году был утвержден проект арки, принадлежащий архитектору Шальгрену, но споры между специалистами затянули начало постройки (ох и гадят нам эти архитекторы, взгляните, что они нахимичили возле Кремлевской стены в моем родном городе!). Когда в 1810 году Наполеон решил принять в Париже свою новую жену (Марию-Луизу) под аркой своих побед, то на срытом холме Шайо еще ничего не стояло – одни столбы, хоть вешайся. Однако жених не растерялся. А может, просто он знаком был с опытом Григория Александровича Потемкина. Так или иначе, велели изготовить «потемкинскую» арку – на деревянный каркас натянули полотна, на которых Лаффит и написал всю триумфально-арочную роскошь – несуществующие барельефы, Амура в Марсовой каске, несентиментальную надпись: «Она дарует, ублажая досуги героя…» После свадьбы арку разобрали, так что благодарному отечеству эта затея обошлась в каких-нибудь полмиллиона франков, в тысячи раз дешевле, чем миттерановское шествие с ряжеными красноармейцами в 1989 году. Через несколько лет по известным всему миру причинам работы по сооружению арки были остановлены, однако уже в 1823 году Людовик XVIII (тоже был изрядный бурбон) приказал завершить арку и посвятить ее не слишком впечатляющей испанской победе герцога Ангулемского. Это высочайшее решение вдохновило известного стихотворца Виктора Гюго на следующие бессмертные строки:

До небес вознесись ты, о арка победы,
Чтоб гигант нашей славы прошел бы под нею,
Не согнув свою выю…

Если припомнить, что все персонажи, претендовавшие на арочные почести, были, хоть и «гиганты славы», весьма незавидного росточка, то вдохновенные вирши вызовут невольную ироническую улыбку, на которую безъюморный стихотворец не смел и рассчитывать.

Позднее во Франции стряслась еще одна революция, и, придя к власти, король Луи-Филипп приказал завершить наконец строительство монумента во славу армий, как императорских, так и республиканских, что и было исполнено к 1836 году. В общей сложности арка обошлась казне в девять миллионов. Зато она содержала большое количество разнообразных статуй и барельефов, а также огромных скульптурных групп, которые увековечили и прославили разнообразные битвы, похороны и даже юность короля Луи-Филиппа – в общей сложности там прославлено 128 битв и 660 генералов. Из всего этого разнообразия героической лепнины парижанам больше всего полюбилось «Выступление» скульптора Рюда, отчего-то получившее название «Марсельеза».

В 1848 году, когда прах Наполеона привезли со Святой Елены, урну с прахом провезли под аркой, осуществив таким образом заветное желание покойного императора. Для этой торжественной процедуры дополнительно сделали из алебастра особое увенчание арки, на котором был изображен Наполеон, окруженный всяческими атрибутами победы. С тех пор близ арки и под аркой происходило много всего торжественного.

Здесь поместили на время заупокойной панихиды бренные останки Виктора Гюго. Но в 1919 году войска прошли под аркой в последний раз, ибо позднее из-за могилы Неизвестного солдата проходить там было больше нельзя. Зато можно было, конечно, ходить вокруг да около. Сюда пришел преклонить колено генерал де Голль – в торжественный день освобождения Парижа в 1944 году.

И надо сказать, Вечный огонь горел здесь и во время немецкой оккупации. А наблюдал за поступлением газа все тот же специально созданный «Комитет Вечного огня». Огонь горел исправно и не потух даже в тот день, когда личный секретарь Эдит Пиаф пытался зажарить на нем яичницу. Даже в тот день, когда подвыпивший иностранный турист пытался повторить подвиг Гулливера, своими средствами погасившего пожар в стране лилипутов, – даже тогда огонь под аркой не потух и газ подавали исправно. Бывали тут и случаи менее эффектные, но не менее опасные для мира и безопасности в Европе.

Лично мне пришлось здесь присутствовать (в 1977 году) при возложении товарищем Брежневым венка на могилу Неизвестного солдата. И вот тут-то, когда весь мир торжественно затаил дыхание, – тут-то все и случилось. Собственно, сам акт возложения, несмотря на физическую неустойчивость старенького советского вождя, прошел благополучно, тем более что осуществляли его какие-то два служащих из посольства. Но вот потом, в ту самую единственную, высокоторжественную минуту молчания, когда надо было, почтив честь покойника, помолчать вместе со всеми присутствующими, расслабленный Леонид Ильич склонился вдруг к подпиравшему его спутнику и стал что-то весело ему рассказывать. Более того – вот где был ужас-то! – руководитель могучей державы стал вдруг весело смеяться заместо молчания.