Прогулки по Парижу. Правый берег

Прежде чем двинуться от площади Клиши, что на севере Парижа, по одной из веером расходящихся от нее улиц – по авеню де Клиши к черте города, по улице Клиши к югу или по вожделенному для провинциалов-туристов бульвару Клиши, а может быть, также по улице Дуэ, где стареющий Тургенев устроил у себя в кабинете трубку, чтобы с нижнего этажа до него доносился все еще звучный голос все еще любимой женщины, дающей уроки пения, – или, скажем, отправиться на юго-запад по бульвару Батиньоль, остановимся прежде на обширной площади и окинем взглядом ее веселую россыпь ресторанов, кинотеатр «Пате». Сразу вспоминается, что гордый фирменный петушок этой старой кинокомпании был спасен от голливудского носорога своевременным переездом в Париж мастеровитых и талантливых русских киношников-эмигрантов, уже тогда умевших делать все, что умел Голливуд, а заодно вывезших добрую дюжину нестандартных гениев кино (таких, как Волков, Кирсанов, Мозжухин), позднее заполонивших и Голливуд тоже. Взглянем на магазины, на бильярдный зал и на громоздкий памятник маршалу Монсе работы Дублемара. Маршал этот прославился тем, что в 1814-м он возглавлял отряд Национальной гвардии, которая оказала на этой площади сопротивление вошедшим в город казакам. Конечно, маршал и гвардия были биты, но хоть оказали сопротивление, и то славно…

С площади Клиши я предлагаю отправиться для начала к юго-западу по бульвару Батиньоль, составляющему южную границу не слишком знакомого туристам квартала Батиньоль, лежащего в XVII округе Парижа, севернее парка Монсо, между бульварами Мальзерб и Клиши. Это сравнительно тихий и, как выражаются местные авторы, мелкобуржуазный квартал, в некоторой степени сохранивший свой былой характер, не похожий ни на аристократические окрестности парка Монсо, ни на лежащий поблизости простонародный Эпинет.

В этих местах простирался некогда унылый, бесплодный пустырь, на котором доблестная французская армия предавалась своим мирным и постылым упражнениям. («Шагом марш! Бегом! В колонну по четыре… К но-оге!» и так далее – боюсь, что вам, как и мне, это все еще снится в дурном сне.) После поражения любителя этих игр Наполеона Бонапарта (то есть в эпоху Реставрации) здесь стали селиться отставные военные, пенсионеры, мелкие торговцы, мелкие служащие, русские и польские эмигранты, строили тут скромные двух- и трехэтажные дома. Шли годы, квартал оставался тихим, почти загородным, его не коснулись соблазны аристократического шика какого-нибудь бульвара Курсель или буржуазный шик ближней авеню Терн, хотя и просторечье Эпинета его не затронуло. Конечно, нельзя сказать, чтобы квартал вовсе не бывал подвержен быстротечной моде и инородным вторжениям, таким, скажем, как нашествие поэтов и художников, среди которых была одно время мода на Батиньоль. Поэты-парнасцы, к примеру, собирались тут некогда на бульваре в салоне маркизы Рикар, а художники-импрессионисты усердно посещали кафе «Гербуа», что неподалеку, и усердно писали здешние живописные лавчонки. Улицы Батиньоля запечатлел Гюстав Доре, их высмеивал Лабиш, здесь жили Золя, Гюго, Малларме, Верлен (в доме № 29 по улице Жан- Леклэр, а потом и в доме № 45 по улице Лемерсье). Верлен и обучался в здешнем лицее Шапталь. В стихах Верлена здешние места предстают-тихим пригородом, куда поэт зовет читателя сбежать от «османовской» роскоши и уже набивших оскомину якобы «сельских» высот Монмартра. Вот тут, мол, другое дело:

Вот улочка бежит под аркою крутою:
И складны и милы старинные дома,
Текущие ручьем, как улица сама…
Как рядом с этим всем устойчиво скучна
«Османовских» жилых кварталов новизна!
Прохожий простоват, но это только с виду.
Лукав он и умен – не даст себя в обиду!
…Сюда, как в темный лес, едва доходят вести:
Кто бережет покой, тому и дела нет
До театральных бурь, до натиска газет…

И в конце лукавое обращение к собрату из зловонного центра Парижа:

Признайся, недурен Эдем провинциальный?

Ворота аристократического парка Монсо, среди аристократических вилл…