Прогулки по Москве

Рассказывали о первом владельце дома Якове Брюсе – ученом, маге, алхимике, шокировавшем своих современников полетами над ночной Москвой и всякими волшебными превращениями. Говорили о другом обитателе дома – сумасшедшем графе, якобы повесившем вместо входной двери крышку от гроба, дабы отвадить непрошеных гостей. Особенно популярна была история про одного дотошного студента, который, сосчитав число окон по фасаду здания, а затем внутри аудиторий, нашел несоответствие: на улице было на одно больше, что по логике означало наличие еще одной – потайной – комнаты. Да еще по коридорам частенько ходили люди с непонятными приборами и исследовали стены. По словам всезнающих студентов, они искали замурованную где-то в толще конструкций рукопись «Слова о полку Игореве». Было от чего прийти в замешательство.

На деле все оказалось гораздо прозаичнее. Не жил здесь волшебник Брюс, так как умер в 1735 году, еще до постройки дома. «Гробовая доска» оказалась остатками солнечных часов, украшавших некогда барскую усадьбу. История про «потайную комнату» еще в XIX веке ходила среди учащихся 2-й гимназии, располагавшейся в этом доме до революции. Люди с приборами оказались просто рабочими, проверявшими на прочность стены старого здания.

Но все это не столь уж важно, ведь тогда эти легенды сделали для меня каждый приход в «дом на Разгуляе» событием, помогли открыть для себя настоящую, живую историю московского дома…

А. И. Мусин-Пушкин

Тот самый дом

А «Слово о полку Игореве», как оказалось, все-таки было в этих стенах.

Хранил это сокровище русской литературы в своей коллекции древних рукописей реальный владелец дома – археограф, историк, филолог граф А. И. Мусин-Пушкин. И не только хранил, а с любовью перевел с древнерусского и издал в 1800 году немалым в то время тиражом 1200 экземпляров.

Книгу быстро раскупили. Пророческим стал призыв неизвестного автора «Слова» к объединению русских людей перед лицом опасности: через 12 лет грянула война. События осени 1812 года оказались роковыми в судьбе ценнейшей рукописи. Она погибла в графском доме вместе с остальной библиотекой в знаменитом пожаре Москвы. Не мог поверить старый граф, что Москву сдадут Наполеону – не стал вывозить любимую коллекцию из осажденного города. Вместо этого уехал в ярославское имение, чтобы на собственные средства собрать ополчение из крепостных крестьян.

Тяжело примириться с такой потерей. Но так устроен человек, что даже спустя многие десятилетия то и дело находятся энтузиасты, мечтающие отыскать заветную рукопись в еще не открытых тайниках «дома на Разгуляе». И, я верю, найдут – ведь «рукописи не горят».

Маринин дом Людмила Киричек

В центре Москвы, между Поварской и Новым Арбатом, находится Борисоглебский переулок, а в нем – небольшой двухэтажный дом № 6. Приоконные ямы полуподвала, ступеньки крыльца и металлический навес над ним… Таких много в старой Москве, но здесь – мемориальная доска с надписью: «В этом доме с 1914 по 1922 г. жила поэт Марина Цветаева».

Марина Цветаева переехала в этот дом летом 1914 года с маленькой дочерью Ариадной и мужем Сергеем Эфроном. Она сама нашла эту квартиру и полюбила ее сразу. «Дверь открывается – вы в комнате с потолочным окном – сразу волшебство! Справа – камин. Я так вдруг обрадовалась, я уже в этой комнате почувствовала, что это – Мой Дом! Кто здесь мог жить? Только я!» – рассказывала она сестре Анастасии.

Квартира была действительно необычной. Комнаты располагались замысловато – на трех уровнях-этажах. В них вели коридоры, лесенки, ступеньки. В комнатах были альковы, изразцовые печи-голландки. Потолки – и высокие лепные, и низкие скошенные, и стеклянные, и с «дырочками», через которые проникал свет. Были и обычные окна, и окна, выходившие на крышу деревянной пристройки – по ней можно было ходить.

Есть в доме и мансарда – «чердачная»: «Входишь по ступенькам в разлатое, невысокое, невысокое антресольное – что? Мне показалось, тут должен быть иллюминатор, за ним волны. И может быть, все это корабль… Да, что-то кораблиное есть в этой квартире, и это такая прелесть… Все комнаты сами по себе, понимаешь? Это сборище комнат, это не квартира совсем! Как будто часть замка…»

В этом доме было создано много стихов и поэм, написаны романтические пьесы, здесь вела дневники не только сама Марина, но и ее маленькая дочка Аля. Здесь бывали К. Бальмонт, О. Мандельштам, И. Эренбург, князь С. Волконский, студийцы 4-й студии МХАТ Вахтангова. Среди них Соня Голлидей («Повесть о Сонечке»), Павел Антокольский, впоследствии известный поэт, и красавец Юра Завадский, в которого были влюблены почти все студийки и немножко сама Марина. В советское время Ю. Завадский был бессменным главным режиссером театра им. Моссовета. Они часто сидели на крыше пристройки – любовались ночным небом, читали друг другу стихи.