Прогулки по крышам

– А что за…

Глаза Келдыша блеснули.

– Это не заразно, Мортимер!

Агата тут же умолкла. Вовремя принесли ужин – несколько полновесно загруженных тарелок. Агата ела, ела и ела, пока пояс просторных джинсов не стал давить на живот. Облизывая ложку, посмотрела на Келдыша. Он усмехнулся:

– Пожалуй, это кафе – самое лучшее, что я вам сегодня показал, да?

– Так вкусно, – сообщила Агата. – А мы все посмотрели?

– За один вечер? Вам еще не надоело, Мортимер?

Ей не надоело – хотя у нее ныли ноги и слегка кружилась голова. Но вот ему наверняка надоело – она и слова не могла по-человечески, по-умному сказать, только ойкала, крутила головой и спрашивала: а это что? А еще сегодня она «тискалась» с Вудом и орала на учителя… при воспоминании об этом у Агаты сделалось такое несчастное лицо, что Келдыш рассмеялся:

– Ну, тогда едем дальше!

* * *

– Что вы помните о войне, Мортимер?

– Ничегошеньки.

– Совсем-совсем? – настаивал Келдыш.

Агата подумала.

– Очень тесно. Все кричат. Качается пол. У меня в руках Барсик.

– Барсик?

– Мой кот. Вернее, он не мой и наверняка не Барсик. Воспитатели сказали, что из подвала меня достали с ним в обнимку. Пытались отобрать, а я не отдала. Так и приехала с ним в приют. Он там прижился. Жил в подвале, мышей ловил. Иногда даже мне приносил, когда приходил спать в мою кровать. Только тогда я спала. Он мурлыкал, а я спала…

– А когда не приходил? – помолчав, спросил Келдыш.

– Я… – Агата сморщилась. – Я правда не помню. Это все воспитатели бабушке рассказывали. А она – мне. Я сидела в кровати, и никакими силами меня нельзя было уложить. Я все на что-то смотрела.

– На что?

– Откуда я знаю? Не помню…

– Совсем? – не отставал Келдыш. Агата разозлилась – да что ему от нее надо? Чтобы она рассказала про тени, которые до сих пор иногда рыщут в ночи? Слабо светящиеся тени – они бродят и бродят, ищут и ищут и не могут кого-то найти… стих почти получился.

– А вы сами что помните? – спросила с вызовом. Келдыш слегка растерялся:

– Хотите знать, что видел я?

Он перегнулся через перила моста – внизу плыл речной трамвайчик, весь в огнях и в музыке. Молчал долго. Потом повернул голову и серьезно посмотрел на Агату.

– Радуйтесь, что ничего не помните, Мортимер. Радуйтесь – и живите.

Агате стало холодно. Агате стало грустно. Тяжело. Она тоже принялась смотреть на медленно текущую черную реку: огни моста и набережной золотили и серебрили воду, но не проникали внутрь. А что там, в глубине? Что там, в ее памяти? В памяти Келдыша?

Его пальцы, лежащие на перилах рядом с ее локтем, дрогнули, сжались сильнее. Ей показалось, он произнес что-то. Агата взглянула вопросительно. Келдыш медленно, осторожно выпрямлялся, как будто по частям, по позвонку, точно раздумывая – а стоит ли? Замер, высоко подняв голову. Агата подумала – что-то увидел, взглянула тоже – те же огни фонарей, те же звезды… Учитель застыл, ноздри у него раздувались, на напряженной шее трепетала жилка… Ему опять плохо?

– Что… – начала Агата, но он быстро закрыл ей рот ладонью. Рука пахла рекой, камнем и была влажной. Медленно повел головой влево-вправо – прислушиваясь? принюхиваясь?

– Мортимер, – сказал негромко. – Быстро в машину.

– А…

– НЕМЕДЛЕННО!

Он будто одним возгласом телепортировал ее в машину – Агата мгновенно очутилась на переднем сиденье. Смотрела через стекло, как медленно, завернув голову влево, он отступает к машине. Шажок-остановка, шажок-остановка. Агата изо всех сил напрягала зрение, но видела перед собой только пустой мост. Келдыш широким полукругом повел рукой, как будто измерял температуру моста под ногами, потом снова – уже вверх ладонью. Остановился перед капотом – Агата видела, как шевелятся его губы, но изнутри слов не было слышно. Вновь двинулся, так же замедленно открыл дверцу – и мгновенно оказался в седане.

– Пристегнитесь!

Агата потянула ремень – ее бросило на стекло, потому что зверь-машина внезапно прыгнула, разворачиваясь чуть ли не в воздухе. В панике завизжала машина со встречной полосы. Барахтаясь на сиденье, Агата сумела оглянуться: машина встала, упершись бампером в перила, а следом, накрывая и ее, и мост, полз белый туман.

– Пристегнись! – снова рявкнул Келдыш, и Агата испуганно повиновалась. Снаружи мелькали огни и улицы, размазанные в цветные пятна, скорость вдавливала ее в плотное сиденье, а оскалившийся Келдыш гнал и гнал, бормоча что-то, и только иногда вскидывал взгляд в зеркало заднего вида. Вид у него был дикий. Агата вжалась в угол между дверцей и сиденьем, глядя то на него, то на несущуюся на них улицу…

– Выходите!

Ни за что, подумала Агата и открыла зажмуренные глаза. Сильная рука Келдыша уже бесцеремонно вытаскивала ее за локоть.

– Быстрее же, Мортимер!

Она еле успевала переставлять ноги, пока он тащил ее по узкой дорожке к слабо освещенному крыльцу. Нажал кнопку звонка и еще пару раз вдарил кулаком по деревянной двери. Дал бы и третий, если бы дверь без всякого предупреждения не распахнулась. Оттуда на них вылетело очень сердитое существо в чем-то развевающемся белом.

Существо зашипело по-змеиному: