Прогулки по Испании: От Пиренеев до Гибралтара

В небольшой красивой часовне я заметил изящную раскрашенную статую Святой Девы над алтарем и спросил, почему у нее отсутствует часть лица и откуда взялись другие следы повреждений. Ректор сказал, что эта статуя известна как Vulnerada— Раненая. Ее подобрали на улицах Кадиса в 1596 году, после того, как Дрейк и Рэли грабили город шестнадцать дней и превратили собор и другие церкви в пепел. Пока я слушал эту историю, ко мне вернулись воспоминания из школьных лет: душный класс, неудобные парты, запах резины и пятна красных чернил, — но все забывалось в славной истории о подпаленной бороде короля Испании. В присутствии Vulneradaэта история перестала казаться такой уж чудесной.

Галерея часовни разделена любопытными решетчатыми перегородками, похожими на те, что можно увидеть в восточных соборах или в ложах театров, куда мусульманские властители приводили дам из своего гарема. Мне сказали, что эта перегородка была поставлена в давние времена, чтобы скрывать лица семинаристов от людей вроде Титуса Оутса.

Я чувствовал, как возвращается мой прежний интерес к истории этого периода, беседуя с монсеньором Хенсоном в комнатах, где учили иезуитов перед их «заброской» на вражескую территорию и куда отъявленные интриганы вроде отца Парсонса приезжали пошептаться за закрытыми дверями. Благожелательная улыбка монсеньора Хенсона изгнала большинство этих призраков, но темные переходы и уголки еще оставались!

Английская миссия провалилась по нескольким причинам, и самой интересной, пожалуй, была перемена в мыслях англичан в период между восшествием на престол Елизаветы и поздними годами ее правления. Парсонс и его сообщники не угнались за модой, устарели. Они думали об Англии Марии Тюдор, в которой росли и воспитывались, но не имели представления — или отказывались его иметь — об Англии, где католики будут защищать свою страну от католического завоевателя, особенно испанца. Возможно, не все знаменитые колебания Филиппа II вызывались его осторожным характером, но также основывались на более четком понимании происходящего в елизаветинской Англии, чем у его ссыльных советчиков.

В нескольких сотнях ярдов находится звено шотландской связи со старой верой: Шотландский колледж, основанный в 1627 году сэром Уильямом Семпиллом, или Семплом, учебное поле для шотландских священников. Мне показали портреты основателя и его испанской жены, доньи Марии де Ледесма. Семпилл был одним из тех шотландских солдат удачи, кого разметало по всей Европе три века назад, предшественников шотландских инженеров и дельцов, которых теперь можно встретить в любой части света. В молодости он принадлежал ко двору Марии Стюарт и умер в глубокой старости во время правления Карла I, проведя бурную жизнь среди войн и интриг того периода.

В 1941 году старая часовня Шотландского колледжа была превращена в испано-американский храм, известный как Национальный храм Великого обета. Это отсылает к видению молодого иезуита, отца Ойоса, в 1753 году, когда ему, как утверждается, явился Христос и сказал: «Я буду править в Испании более, чем в любой другой части света». В те дни, конечно, Испания включала в себя большую часть Южной Америки.

Две из Мадонн этой церкви имеют уникальную историю, притом сильно отличную от историй старинных изображений, которые находили в пещерах и тайниках. Они прилетели в Испанию по воздуху: одна из Южной Америки, а вторая — с Филиппинских островов. Южноамериканская Святая Дева Гуадалупская — картина, размещенная в часовне, выстроенной для нее всеми бывшими испанскими владениями в Америке (названия двадцати одной республики написаны на стенах часовни), а филиппинская Мадонна прибыла с великой помпой на самолете, в сопровождении епископа Филиппинских островов. Ее часовня украшена тихоокеанским пейзажем с пальмами и голубой водой.

Церковь Великого обета — прекрасный памятник современной политике Hispanidad, культурной и духовной связи всех людей мира, говорящих на испанском языке.

По пути в Саламанку я видел город Тордесильяс, стоящий высоко над рекой Дуэро, и вспомнил несчастную Хуану Безумную, которая умерла здесь после почти полувекового заточения.

§ 5

Распаковывая вещи в Саламанке, я услышал треск фейерверков на улице снаружи и решил, что балуются мальчишки. Мне дали один из лучших номеров в отеле, прямо над входным портиком, с прекрасным видом на улицы, ведущие на знаменитую Пласа Майор. Всегда восхищаешься, когда тебе показывают такой номер днем: он дает великолепную панораму происходящего вокруг. И только ночью обнаруживаешь ловушку, когда лежишь без сна, слушая выхлопы мотоциклов, скрежет передач и пронзительные пожелания спокойной ночи в два часа утра.