Прогулка заграницей

Въ то время, какъ мы спускались по послѣдней извилинѣ этого громаднаго штопора, у Гарриса вѣтромъ сорвало съ головы шляпу и унесло въ пропасть; до дна долины оставалось уже немного, не болѣе ста или ста пятидесяти футовъ, и мы видѣли, какъ шляпа покатилась по довольно крутому склону, состоящему изъ грубыхъ осколковъ и щебня, оторванныхъ непогодами отъ скалистой стѣны и образовавшихъ нѣчто въ родѣ осыпи. Осторожно начали мы спускаться, разсчитывая безъ труда найти ее, но обманулись въ своихъ ожиданіяхъ. Чуть ли не два часа потратили мы на поиски, не потому что старая соломенная шляпа представляла какую-либо цѣнность, а просто изъ одного любопытства узнать, какимъ образомъ можетъ исчезнуть такая большая вещь, какъ шляпа, на совершенно открытомъ мѣстѣ, гдѣ нѣтъ никакой дыры, куда бы она могла завалиться. Когда читаешь въ постели и положишь около себя ножъ для разрѣзыванія листовъ книги, то обыкновенно бываетъ такъ, что въ минуту надобности ножа этого, если только онъ хоть немного меньше доброй сабли, никогда нельзя отыскать. Шляпа Гарриса оказалась упрямою не менѣе любого ножа, такъ что, въ концѣ концовъ, намъ пришлось махнуть на нее рукою; но мы нашли осколки стеколъ бинокля, а порывшись прилежно среди груды камней, мы отыскали металлическій кожухъ и прочія части бинокля. Впослѣдствіи мы реставрировали эту находку, такъ что владѣлецъ можетъ получить обратно свою такъ долго пропадавшую собственность, представивъ, понятно, неоспоримыя доказательства своихъ правъ и уплативъ стоимость исправленія. Мы даже надѣялись найти здѣсь самого владѣльца этого бинокля, или, по крайней мѣрѣ, части его, разсыпанныя среди щебня, эта находка придала бы намъ немало вѣсу, но ожиданія наши не оправдались, впрочемъ, мы еще не отчаивались, такъ какъ мы не обыскали, какъ слѣдуетъ, всего мѣста; будучи увѣрены, что владѣлецъ бинокля находится гдѣ-нибудь здѣсь, мы рѣшили провести одинъ день въ Іейнѣ, а затѣмъ вернуться обратно сюда для новыхъ поисковъ.

Остановившись на такомъ рѣшеніи, мы сѣли на землю, чтобы отереть выступившую испарину и условиться относительно того, какъ поступить съ будущей нашей находкой.

Гаррисъ стоялъ за то, чтобы поднести ее британскому музею; я же хотѣлъ переслать ее вдовѣ. Въ томъ и заключается разница между мною и Гаррисомъ; что Гаррисъ старается все сдѣлать напоказъ, я же всегда стою за право, даже когда, когда это сопряжено для меня съ убыткомъ.

Гаррисъ защищалъ свое предложеніе и оспаривалъ мое; я не соглашался съ нимъ. Разговоръ нашъ перешелъ въ споръ, а споръ въ ссору. Наконецъ, я сказалъ рѣшительно:

— Дѣло кончено. Онъ достанется вдовѣ!

— А я рѣшилъ, что онъ будетъ отосланъ въ музеумъ! — возразилъ Гаррисъ рѣзко.

— Музеумъ можетъ свистнуть, если получитъ его, — сказалъ я спокойно.

— А вдова можетъ и не свистѣть, такъ какъ все равно ничего не получитъ, — отвѣтилъ Гаррисъ.

Послѣ взаимнаго обмѣна не совсѣмъ лестныхъ эпитетовъ я сказалъ:

— Я вижу, что вы предъявляете черезчуръ ужь большія претензіи на эти останки. Я, право, не вижу, на чемъ вы основываете ихъ?

— Я? Да я имѣю неоспоримое право на нихъ. Вѣдь если бы я не нашелъ кусочковъ отъ стекла бинокля, то о нихъ и разговору никакого не было. Останки принадлежатъ мнѣ, и я сдѣлаю съ ними, что мнѣ вздумается.

Я былъ начальникомъ экспедиціи, и вполнѣ естественно, что всѣ открытія и находки, а, слѣдовательно, и эти останки принадлежали мнѣ; я могъ бы настоять на своемъ правѣ. Но не желая портить кровь, я сказалъ, что лучше всего бросить жребій, который и рѣшитъ нашъ споръ. Жребій былъ брошенъ, и я выигралъ; но побѣда оказалась безплодною, такъ какъ, несмотря на то, что мы провели въ поискахъ цѣлый день, мы не нашли ни одной косточки. Не понимаю, куда онѣ могли дѣться.

Городъ, которыя мы видѣли въ долинѣ, назывался Лейкомъ или Лейкербадомъ. Спускаясь внизъ по зеленѣющему склону горы, пестрѣющему цвѣтущей горечавкой и другими цвѣтами, мы скоро вступили въ узкіе переулки предмѣстья и по морю жидкаго «удобренія» направились въ бродъ къ центру города. Жителямъ слѣдовало бы или вымостить эту деревню, или же содержать перевозъ.

Тѣло Гарриса представляло настоящее пастбище сернъ; эта голодная чума просто кишѣла на немъ; кожа его вся была усѣяна красными пятнами, какъ будто, у него была краснуха; поэтому, замѣтивъ, что на вывѣскѣ одной изъ городскихъ тавернъ, куда мы собирались войти было написано «Гостинница Сернъ», онъ рѣшительно отказался остановиться тамъ. Онъ сказалъ, что серны и безъ того многочисленны, чтобы еще останавливаться въ гостинницѣ, которая славится ими. Мнѣ было совершенно безразлично, такъ какъ серны никогда не кусаютъ меня и не доставляютъ никакихъ хлопотъ, но, чтобы успокоить Гарриса, мы остановились въ гостинницѣ «Альпы».