Прогулка в Тригорское

Не называй меня поэтом!
Что было — было, милый мой,
Теперь, спасительным обетом,
Хочу проститься я с молвой,
С моей Каменой молодой,
С бутылкой, чаркой, Телеграфом,
С P.A., канастером, вакштафом
И просвещенной суетой;
Хочу в моем Киммерионе,
В святой, семейственной глуши,
Найти счастливый мир души,
Родного дружества на лоне!
Не веришь? знай же: твой певец
Теперь совсем преобразован,
Простыл, смирен, разочарован,
Всему конец, всему конец!
Я помню, милый мой, когда-то
Мы веселились заодно,
Любили жизни тароватой
Прохлады, песни и вино;
Я помню, пламенной душою
Ты восхищался, как тогда
Восставала надо мною
Надежд возвышенных звезда;
Как, рано славою замечен,
В раздолье вольного житья,
Гулял студенчески беспечен
И с лирой мужествовал я!
Ты поверял мои желанья,
Путеводил моей мечты
Первоначальные созданья,
Мою любовь лелеял ты…

После нескольких строк, обращенных к отсутствующей красавице- «предмету поэтов самохвальных» — прославленной и им, Языковым, поэт продолжает:

Прошел, прошел мой сон приятный;
— А мир стихов? но мир стихов,
Как все земное, коловратный
Наскучил мне и нездоров!
Его покину я подавно:
Недаром прежний доброход (sic)
Моей богини своенравной
Середь Москвы перводержавной
Меня бранил во весь народ,
И возгласил правдиво-смело,
Что муза юности моей
Скучна, блудлива: то и дело
Поет, вино, табак, друзей;
Свое, чужое повторяет;
Разнообразна лишь в словах,
И мерной прозой восклицает
О выписных профессорах![184]
Помилуй бог, его я трушу!
Отворотил он навсегда
От вдохновенного труда
Мою заносчивую душу.
Дерзну ли снова я играть
Богов священными дарами?
Кто осенит меня хвалами?
Стихи — куда мне их девать?
Везде им горькая судьбина!
Теперь, ведь, будут тяжелы
Они заплечью «Славянина»[185]
И крыльям «Северной Пчелы».
— Что ж? в белокаменную, с богом! —
В «Московский Вестник»?[186]. Трудно, брат,
Он выступает в чине строгом,
Разборчив, горд, аристократ;
Так и приязнь ему не в лад
Со мной, парнасским демагогом!
— Ну в «Афеней»? — Что? «Афеней»?[187]
Журнал мудрено-философский.
Отступник Пушкина, злодей,
«Благонамеренный»[188] московский.
Что ж делать мне, товарищ мой?
Итак — в пустыню удаляюсь,
В проказах жизни удалой
Я сознаюсь, сердечно каюсь,
Не возвращуся к ним,
и проч.