Прогулка по лесам

Несколькими месяцами ранее все национальные парки наряду с другими несущественными правительственными учреждениями были закрыты на пару недель из-за неразрешимого экономического спора между президентом Клинтоном и конгрессом. Тем не менее в Шенандоа, несмотря на многолетние проблемы с бюджетом, нашли средства, чтобы поставить по всему парку надзирателей, чтобы они разворачивали всех путешественников. В результате чего пара десятков невинных людей была вынуждена делать большие бессмысленные крюки, чтобы вернуться на тропу. Такая бдительность не могла стоить службе парка меньше 20 тысяч, или по тысяче за каждого развернутого опасного туриста. Среди главных самогенерируемых недостатков Шенандоа есть проблемы, которые не поддаются контролю. Одна из них – это переполненность. Несмотря на то что парк растянут примерно на 160 км, он почти нигде не достигает больше двух или трех километров в ширину, поэтому все два миллиона посетителей в год толпятся в особенно узком проходе вдоль линии хребта. Палаточные лагеря, туристические центры, автостоянки, АТ и Скайлайн Драйв – живописная дорога вниз по хребту, – все это существует бок о бок. Один из самых популярных пеших маршрутов в парке (не АТ) – на гору Олд Рэг – стал пользоваться таким большим спросом, что в летние выходные туристам приходится вставать в очередь, чтобы взойти на нее.

Еще один повод для расстройств – это загрязнение. Тридцать лет назад отсюда в особо ясные дни можно было увидеть монумент Вашингтона, находящийся на расстоянии 120 км. Теперь же в знойные летние дни из-за смога видимость ограничивается пятьюдесятью километрами, если вообще не тремя. Кислотные дожди привели практически к полному уничтожению форели в реках. Непарный шелкопряд появился в парке в 1983 году, и с тех пор его гусеницы подпортили значительное количество дубов и ореховых деревьев гикори. Южный сосновый лубоед провел аналогичную работу в отношении хвойных, а акациевые минеры изуродовали (но, к счастью, не уничтожили) тысячи акаций. Всего за семь лет короед тсуговый хермес повредил более 90 % болиголовов в парке. А все оставшиеся будут умирать в то время, когда вы будете это читать. Антракноз, неизлечимое грибковое заболевание, уничтожает прелестные кизилы не только в парке, но и по всей Америке. Совсем скоро кизил, как американский каштан и американский вяз, перестанет существовать. Короче говоря, трудно придумать окружающую среду с более напряженным состоянием.

И все же. Национальный парк Шенандоа восхитителен. Это, возможно, чудеснейший парк из тех, что я когда-либо видел. И, учитывая количество невозможных правил и требований, он удивительно хорошо функционирует. Почти сразу парк стал моей любимой частью Аппалачской тропы.

Мы шли через кажущийся дремучим лес, по славной, не требующей особых усилий местности, поднимаясь на щадящие 150 м за 4 минуты. Здесь мне нравилось больше. Погода была чудной, и было реальное ощущение приближающейся весны.

А главное – повсюду была жизнь. Летали насекомые, по веткам прыгали белки, подскакивали и щебетали птицы, на солнце сверкала серебристая паутина.

Два раза я вспугнул рябчика. Хотя вас самих каждый раз пугает, когда они внезапно, как выстрел из пушки, выскакивают из зарослей под ногами, потом вы видите трясущиеся перья и слышите судорожный визг. Видел сову, которая невозмутимо взирала на меня, восседая на толстом суку. Видел множество невозмутимых оленей, которые только поднимали головы, чтобы проводить меня взглядом. Шестьдесят лет назад в этом участке Голубого хребта оленей не было. Все они были истреблены охотниками. После открытия парка в 1936 году сюда привезли тридцать белохвостых оленей, и охотиться на них могли только немногочисленные хищники. Сегодня в парке живет пять тысяч оленей, и почти все они потомки той тридцатки, за исключением некоторых, мигрировавших из других областей.