Прогрессоры

— Этнограф — ты один. Остальные — комконовцы, их — человек пятнадцать. Которые готовы выложиться здесь — из любви к этому миру, из любопытства, из чувства долга… Они — маньяки, Коля. Те немногие, которым не дико, не страшно и не… гормоны в голову не ударяют. Земная общественность в массе Нги-Унг-Лян особенно не одобряет — по разным поводам, но ты же знаешь: мы — ксенофобы. Земная общественность называет кундангианцев «синими обезьянами», «радиоактивными кинг-конгами» — а ведь кундангианцы наши ближайшие и вернейшие союзники на данный момент… военные союзники в том числе. Нелюбимы народом. Нги придумают прозвища и похлеще, я уверена, но мы сделаем всё возможное, чтобы нги тоже стали нашими союзниками — когда вырастут. Мы постараемся создать моду на Нги. Фильмы, куклы, тряпки, духи… придумаем что-нибудь ещё. Мы — вместе с Космическими Вооружёнными Силами — продадим Земле интерес к этому миру за деньги, на которые будем охранять ростки прогресса… до тех пор, пока нги не подрастут и не начнут охранять мир в Галактике вместе с нами.

— Ох, — говорю я. — Я люблю Нги-Унг-Лян. Я люблю тебя. Я, пожалуй, ваш человек.

***

Анну, на всякий случай, приказал людям Лорсу присматривать за Ником и его женщиной. Просто из перестраховки. Только напомнил, что «присматривать за их безопасностью» вовсе не означает «подсматривать за их ласками». Северянка, вернувшая Анну верного волка Зушру, пусть даже в виде уставшей женщины, заслуживает любви. Северянка, доставившая письмо Барса, подтверждающее заключённый договор — заслуживает личной охраны. Северянка, ухитрившаяся найти и свести в пустыне два отряда — заслуживает уважения. Она — из северных волчиц? Тем лучше.

Тем более, что она — старая подруга Ника. Северяне были нужны Анну в принципе — Ник был нужен в особенности. Ник был — память о…

Анну понимал, что для дела Ник и А-Рин не так важны, как Юу: ведь это Юу — Барсёнок, названный брат Барса. Барс не Лев, собственных лап не отгрызает, его друг и родич в свите Анну выглядит, как гарантия клятв. Северяне честны, с ними легче иметь дело, чем с Прайдом, погрязшим в подлостях. Барс поклялся — и выполнит. Лев — клятвопреступник.

Да не назовёт нас никто предателями, думал Анну, всё-таки мучимый призраком этого слова. Сперва нас предали. Нельзя служить тому, кому не веришь — даже Эткуру, в конце концов, понял. Лев перестал быть Львом Львов, Владыкой Огня, Воды и Ветров, когда приказывал бесплотным доносить на Львят и когда приказал старшему Львёнку убить Маленького. Может быть, Лев перестал быть Львом Львов даже раньше — когда Прайд превратился в клубок шипящих друг на друга змей, когда родичи научились убивать друг друга изподтишка, когда бесплотные мудрецы, изверившись и запутавшись в Истинах и Заветах вконец, запретили поединки всем, вплоть до плебса, когда пленными бойцами стали торговать, как скотом, забыв про всякое уважение к доблести, а волков вынудили предавать и бросать своих боевых товарищей, когда слово перестало что-либо значить…

Чести и веры в Прайде не существует. Честь и веру нужно поднять из праха и вернуть в храм, на главный алтарь, чтобы все пали перед ними ниц. Ради этого придётся драться с братьями, но честь и вера в те времена, когда Прайд только рождался, были важнее клановых уз и даже уз собственной крови.

Удивительно, но это не надо было даже проговаривать вслух. Честь и вера — то, что горело у каждого волка Анну в душе. Как будто все знали, как будто все ждали — даже плебс, последний торгаш на базаре, последний бродяга, глядящий вслед отряду… Плебеи рассчитывают, что честь и вера запретят волкам отнимать детей у родителей, вот что. И Анну невольно вспоминал мальчишку с облезлой баской — и себя, тварь из гнилого Прайда, без веры и чести.

Взять беззащитного без боя — грех, о котором молчат Наставники. Похоже, настал момент, когда чужие муки отольются — всем мучителям, даже раскаявшимся, как Анну и его люди. Промыслом Творца. Муками совести. Муками потерь.

Голова Налису — на ограде лагеря. Нельгу, которого пырнули ножом свои же. Младшие командиры, которых застрелили перед строем. Опять-таки свои. Братья — убийцы братьев. Из дурной прихоти — или из рассчитанной злобы?

Ар-Нель.

Анну до сих пор понятия не имел, что потеря может причинять боль такой силы — будто кусок души, пропавший вместе с Ар-Нелем, был куском тела — и его отрезали ржавым ножом. Анну ненавидел Бэру истово и страстно, его вело в Чангран не только желание благих перемен, но и жгучее желание мести. Синий Дракон, Чистый Клинок, последний оплот веры — пресмыкается перед Прайдом?! Выполняет подлые приказы Льва? Он не достоин жить — и Анну собирался вершить правосудие. Только надежда ещё увидеть Ар-Неля держала на плаву над беспросветными глубинами отчаяния.