Прогрессоры (Лестница из терновника-3)

— Вот этого — Наставник послал в Чангран, — говорит Кору и толкает служку в спину. Служка смотрит на Анну умоляюще — и садится на колени, прижимая руки к сердцу. — Он должен был донести в Святой Совет, что вы все — предатели, — продолжает Кору. — Хорошо ещё, что ему вместе с плотью не откромсали остатки совести… он упирался, я слышала. А сам Наставник остался договариваться со вторым служкой, как убить Хотуру и свалить его смерть на нас.

— Вот мы и выспались, — говорит Ар-Нель. — И наш драгоценный союзник, глубокоуважаемый Львёнок Хотуру — тоже. Нам нужно его разбудить, Анну.

Анну обнажает меч, лезвием плашмя приподнимает голову служки под подбородок — глаза у бедолаги делаются вдвое больше природной нормы.

— Это правда, бестелесный? — спрашивает Анну с каменным лицом.

По щеке служки ползёт слеза, по шее, от клинка — тоненькая струйка крови.

— Да, Львёнок Львёнка, — еле выговаривает служка. — Мне надо… мне велели… к самому Гобну, Святейшему Наимудрейшему Наставнику, главе Совета… только что ж… я… как я могу… на Хотуру донести-то?

Анну вкидывает меч в ножны.

— Кору — за мной. Ар-Нель, Олу, Лорсу, Ниту, Хадгу, сопровождайте. Ты, бестелесный — тоже. Остальные — смотреть в оба, — распоряжается он быстро и чётко.

— И я? — переспрашивает Ар-Нель, но встаёт.

— И ты, брат. Если я тебя правильно понял по ту сторону границы.

Ар-Нель еле заметно улыбается и кивает. Они с Анну, а за ними — волки — идут к дверям. Караульные пропускают их наружу — и тут я слышу со двора пронзительный вопль: «Убили! Убили!!»

Проснувшиеся волки вскакивают и хватаются за оружие. Элсу садится на постели, кашляет — пытается что-то спросить у Мидоху. Ви-Э трёт спросонья глаза. Юу поглаживает меч по лезвию:

— Оэ… опоздали малость…

Я выбегаю во двор вслед за Анну и его свитой, а Ри-Ё — за мной, хотя я и делаю протестующий жест. Ри-Ё намерен меня охранять. Кажется, и ещё кто-то ломанулся — прохладная ночь становится жаркой.

Во дворе — гвалт и факельный свет. В толпе волков, рабов, детей — ничего толком не разобрать. Громче всех вопит бесплотный Наставник — сорванным визгливым фальцетом:

— Она, она убила! Её меч-то, все видят — северный меч, языческое оружие!

И я с удивлением слышу яростный крик Мингу:

— А ну отпустите её! Отпустите, псы, я сказал! Не смейте! Я сказал, я её на службу взял, прямо ещё вчера вечером! Она — мой волк, вы слышали?!

— Пропустите же Львёнка! — рявкает Олу, расталкивая встречных и поперечных, как на базаре. — Вы что, оглохли? Одурели?

В дверях донжона появляются Хотуру и пара волков с факелами. Хотуру выглядит совершенно не так, как днём — от умильно-заискивающего вида и следа не осталось. Я вижу эти перемены и вдруг понимаю: Хотуру-то успел повоевать в юности и до сих пор остаётся командиром для своих волков. При виде хозяина толпа расступается; я, наконец, вижу, что во дворе происходит.

В кругу рваного света, в позе скорбящего пророка стоит Наставник. На вытянутых окровавленных руках он держит окровавленный меч — узкий прямой северный меч, тут никакой ошибки быть не может. У меня мелькает мысль о жестокой подставе. Рядом с Наставником двое волков заломили руки за спину той самой девочке, с которой ещё днём рубился маленький Тхонку. «Бандана» с кудряшек потеряна, волосы падают на лицо, куртка распахнута, ворот рубахи развязан — при желании можно оценить грудь, открытую по здешним меркам с драматической откровенностью. У девочки — основательная ссадина на подбородке, но оба волка светят фонарями на физиономиях, а у третьего, подвернувшегося, разбита губа, и он плюёт кровью. Мингу тоже держат волки, только иначе — как юного господина, который может наделать глупостей. Ну так он и наделал — лянчинский метод рукопашного боя допускает использование рукояти ножа в качестве кастета. Следы от этой самой рукояти, со священной львиной головкой — у окружающих на физиономиях; сам нож почтительно держит маленький волчонок. Золотая львиная головка — в крови.

— В чём дело? — спрашивает Анну, и почти в один голос с ним Хотуру тоже спрашивает:

— Что случилось?

— Эта девка, предательница, безбожница, убила моего служку! — мрачно и сипло говорит Наставник, глядя на Хотуру довольно-таки зло. — Я предупреждал тебя, Львёнок Львёнка — вот-вот прольётся кровь. Ты видишь — кровь пролилась! Она предалась северным демонам, эта девка — и ты должен благодарить моего бедного Ику, моего маленького честного преемника, что он спас твоего сына от убийцы!

— Враньё это! — кричит Мингу в бешенстве и рвётся из рук волков.

Хотуру останавливает его жестом.

— Они там вместе были, — подтверждает волк с разбитой губой. — Дану позвал волков, все прибежали, там Ику мёртвый, она его — мечом в спину, кровищи — лужа…

— Бесплотного, божьего человека, безоружного служку… — медленно говорит Хотуру.

— Нет, — вдруг прорезается волк с фингалом. — Он был не безоружный. Я у него в руке нож заметил… против меча не оружие, конечно, но он был с ножом, Ику.

— Хотел убить меня! — выдыхает Мингу. — Ику! Ножом! Да послушайте же меня, я же первый там был!