Прогрессор

— Именно, — торжествующе воскликнул садовод-любитель. Думаю, это предок капусты, которая со временем даст и белокочанную, и брюссельскую.

— Владимир Валентинович, примите мое искренне восхищение, вы просто Гуру, — искренне воскликнул я, пораженный способностями этого человека.

— Полно вам, Максим Сергеевич. Попади вы в мою ситуацию, сделали бы то же самое. Подозреваю, что ваши стартовые возможности оказались куда лучше, поэтому вам не пришлось обнюхивать и пробовать на вкус каждый корешок, чтобы не умереть с голоду. Я готов выслушать вашу историю, постарайтесь ничего не пропускать и не приукрашивать.

Мы присели на камнях, удачно расставленных в тени раскидистого дерева на самой границе посевов. Рассказывал я долго, больше трех часов. Старик перебил всего пару раз, задавая уточняющие вопросы. Когда закончил рассказ, во рту пересохло, словно не пил воду несколько дней.

— Так вы, батюшка, Иван Калита? — вопрос Александрова сбил меня с толку. Не давая мне ответить, физик продолжил: — Был такой правитель в Древней Руси, «собиратель земель русских». Вы решили создать цивилизацию, допуская сплошные ошибки, с момента как увидели свечение на орбите.

— Владимир Валентинович, я хотел выжить, а для этого требовалось создать армию, сильное племя и двигаться к созданию государства.

— Простите, голубчик, — необыкновенно проникновенным голосом возразил Александров, — вы не выжить хотели, а править. Вас обуяла гордыня, а это смертный грех. Вместо того, чтобы развивать свое племя, вы шарахаетесь по всему Средиземному морю, словно волк в овчарне. Вместе с тем, в вас есть стержень и сила воли, но ваш юношеский максимализм, право, не знаю, стоит ли просить вас об услуге, что у меня на уме…

— Что это за услуга, вы обещали сказать, Владимир Валентинович?

— Нет, юноша, я передумал. Это был бы худший вариант из всех возможных, — Александров выпрямился. Вместо усталого сгорбленного старика на меня смотрел властный седой мужчина в годах, в его глазах застыл вызов.

Глава 6. Разбор полетов

На минуту пелена гнева затмила способность трезво размышлять и оценивать ситуацию. Я забыл, что передо мной находится ученый с мировым именем, пропавший в 1985 году, забыл, что мы оба находимся в каменном веке, забыл, что представляю интересы целого народа. Сжав кулаки, сделал два шага, собираясь как следует врезать обидчику, но вовремя опомнился. С глубоким выдохом уходила обида и гнев, вызванный последними словами Александрова. Разжав кулаки, сглотнул и посмотрел на старика, в глазах которого читалось удовлетворение.

— Так я и думал. Мальчик, мгновенно вскипающий от правды, что ему неприятна, но претендующий на роль правителя каменного века. Жаль, Максим Сергеевич, имея в запасе десятки лет, вы не построите жизнеспособную империю. Вы захватите много земель, приведете к покорности многие племена, но все это рухнет с вашей смертью.

— Мои дети, — робко запротестовал, пытаясь не встречаться с обличающим и тяжелым взглядом старика.

— Ваши дети — ваша копия. Старший, Миха, способный и тихий мальчик. Он олицетворяет вашу спокойную сторону, но ему, по вашим словам, не хватает стержня. Второй, наоборот, слишком импульсивен. Кто из них продолжит начатое вами? — На этот вопрос у меня нет ответа, на пару минут установилось гнетущее молчание, прерванное Александровым: — Но не все так плохо, Максим, — старик впервые назвал меня просто по имени. — Ваш противоречивый характер — следствие неправильного воспитания и ограничения в свободе выбора, установленного вашими родителями.

— Мне казалось, я многое делаю правильно, — скорее для себя пробормотал, понимая, что во многом старик прав.

— Максим, вы хотите понять, что вы делали неправильно? Получить, так сказать, «разбор полетов»?

— Хочу, Владимир Валентинович, что же я делал неправильно?

— Все! — голос Александрова прозвучал как смертный приговор.

— В смысле все? Вы имеете в виду, с момента как приземлился, покинув станцию?

Александров неторопливо вырвал пару сорняков между грядками с капустой и лишь, потом устало ответил:

— Нет, Максим, гораздо раньше. С момента выбора профессии врача, коим вы так и не стали. — Увидев, что я открыл рот, физик продолжил, не давая вставить мне и слова: — Вы закончили мединститут и получили диплом врача, но врачом от этого не стали. Вместо того, чтобы лечить людей, ходить по участку, выслушивать таких стариков, как я, или оперировать тяжелых больных, вы выбрали космическую медицину. Проблема в том, Максим, что космическая медицина — это такая же наука, как алхимия в Средние века. Алхимия тоже основывалась на химии, но занималась тем, что не может быть и не существует. Так и космическая медицина: люди по-настоящему в космос не вышли, болтаются на околоземной орбите. А целую отрасль выдумали, да еще и название звучное дали «космическая медицина». Вы улавливаете мою мысль?

— В общем да, но мы изучаем влияние космоса на человеческий организм, — предпринял слабую попытку защититься.

— Что конкретно вы делали на МКС во время вашей миссии? — в лоб спросил ядерщик, сверля меня взглядом.