Прогрессивный сатанизм. Том 2

Законы от 18 и 20 декабря 1917 года "Об отмене брака" и "О гражданском браке, о детях и о внесении в акты гражданского состояния" лишали мужчину права на традиционно главенствующую роль в семье, предоставляли жене полное материальное и сексуальное самоопределение. Впрочем, можно было обойтись и без регистрации брака, на место которого заступали свободные сексуальные отношения.

У молодежи новые законы вызвали восторг, опьянение свободой. Выразителями бунтарских настроений стала творческая молодежь, в первую очередь представители футуризма. В "Манифесте Женщины-Футуристки" французская поэтесса Валентина де Сен-Пуан требовала: "Довольно женщин, творящих детей только для себя…

Довольно женщин-спрутов очага, чьи щупальцы изнуряют кровь мужчин и малокровят детей". Что взамен? Разрушение оков семьи, полная свобода отношений между полами и похоть – как выразитель этой свободы. В "Футуристическом манифесте похоти" она же, эпатируя обывателей, поет гимн похоти: "Похоть – сила, так как она утончает дух, обжигая смущение тел… Похоть – сила. Так как она убивает слабых и воспламеняет сильных, помогая отбору".

Но если западные футуристы призывали к революции быта, то российские футуристы стремились ее осуществить. Их прокламации предваряли сексуальную революцию и обжигали российских обывателей: "Мы – новые Колумбы. Мы – гениальные возбудители. Мы семена нового человечества. Мы требуем от заплывшего жиром буржуазного общества отмены всех предрассудков. Отныне нет добродетели. Семья, общественные приличия, браки отменяются. Мы этого требуем. Человек – мужчина и женщина – должен быть голым и свободным. Половые отношения есть достояние общества". Революция, казалось, сняла все запреты по уничтожению буржуазного быта и строительству нового. Лидер футуризма В.Маяковский констатировал: "Мы боролись со старым бытом. Мы будем бороться с остатками этого быта сегодня".

Расхожим стал термин "футуризм жизни", и его лозунги с упоением поддерживала молодежь. В Москве, Петрограде, Казани шокировало оригинальностью общество "Долой стыд". Его члены разгуливали по улицам нагишом, иногда только с лентой "Долой стыд" через плечо.

Вот как описывал одну из таких демонстраций работавший а Москве немецкий журналист Х. Кникерборгер:

"Бесстыжие" промаршировали, остановились на площади, и один из самых горластых из них обратился с горячей речью к толпе. Стыд, заявил он, есть самый худший бич, доставшийся от царской эпохи. Кто, спрашивал он, не страдал от чувства скромности? Кто не съеживался от страха, подвергая свое тело случайному пристальному взгляду публики? Мы, кричал он, уничтожили это чувство в нас!

Посмотрите на нас, призывал он, и увидьте свободных мужчин и женщин, истинных пролетариев, сбросивших оковы символов буржуазных предрассудков.

Для советских властей, объявивших о полной и безусловной свободе рабочего класса, было неудобно запретить такую безобидную демонстрацию этой свободы как желание появляться на публике без одежды.

При обнаженности классовые различия исчезают. Рабочие, крестьяне конторские работники становятся вдруг просто людьми. Это, в краткой форме, излагает, но еще не реализует, главную цель советских революционеров. Вот почему движение культуры обнаженности было так действенно, хотя и слабо пропагандировалось в Советском Союзе, что сейчас, этим летом, на каждой его реке, на берегах всех его озер и морей, буквально миллионы мужчин и женщин плавали и загорали под солнцем без одежды, естественно, как будто по-другому и не могло и быть.

Советское правительство имело другую очень серьезную причину, самую важную причину, чтобы не желать отговаривать сторонников культуры обнаженности. Она должна была быть замечена всяким, кто когда-либо посещал собрания сторонников обнаженности в любой стране – наиболее радикальное уравнительное действие, которое может быть предпринято человечеством снимание одежды. Насколько социальное положение, профессиональная принадлежность, основополагающее чувство индивидуальности зависят от одежды, которая может быть снята среди толпы незнакомцев. Стандарт оценки немедленно изменяется.